Год черной собаки. Фантастический роман
Шрифт:
— Высказал сомнения в вашей психической полноценности. — Доктор захохотал. — А вдруг я теперь передумал?
— Знаете что? — сказал Грег. — Если у вас есть время, пойдемте-ка к нам домой. Побеседуем.
— Я и сам хотел посидеть где-нибудь. Видите ли, я действительно на досуге размышлял над вашим необычным предложением и, хотя сперва отказался, но потом, когда возникли некоторые непредвиденные обстоятельства, усомнился в правильности своего первоначального решения.
— Что за обстоятельства?
— Их два. Во-первых, я сейчас не у дел. Во-вторых, у меня появился приятель, пациент. Я хотел сказать новый, так как и вы тоже мой бывший
— Вы и ему, как мне, помогли выкарабкаться с того света?
— Вам нет, не преувеличивайте, а вот ему до летального исхода было рукой подать.
— Но почему именно он заставил вас поколебаться?
— Вы, помнится, упомянули: для расшифровки и оценки значительности тех ваших пресловутых тайн, кроме медика, потребуются и другие специалисты. Так?
— Да.
— Ну а он физик. И вроде неплохой.
— Фи-изик? — присвистнул Грег. — Весьма кстати, доктор, весьма. Как раз физик-то нам и необходим.
Из подворотни появился молодой метис в зеленой сетке, замызганных джинсах и вьетнамках на грязных ногах. Бросил на асфальт истрепанную жокейскую фуражку. На его груди висел помятый саксофон. Заиграл, раздувая бронзовые щеки, вращая глазами и притоптывая. Плечи дергались, инструмент хлюпал и гнусавил.
— Чего мы, собственно, торчим посреди улицы? Пойдемте ко мне. Познакомлю с хозяином квартиры — это мой друг, негр, бывший домоуправитель моего бывшего начальника Эдуарда Бартлета, владельца детективной конторы «Гуппи», где я служил. Да я вам, кажется, о них рассказывал. Негр и оплатил лечение в вашей клинике.
— Она уже не моя. Но наведаться к вам не против. — Доктор закрутил головой. — Возьмем такси. — Он поднял руку.
— А не полезней пешочком? Тут недалеко, — неуверенно возразил Грег.
Эдерс отмахнулся.
— Да что вы в самом деле, топать по пылище.
— Сейчас не так уж и пыльно. Видите ли…
— Перестаньте, Грег. У меня есть деньги. На что другое, может, и не хватит, а уж на такси наскребем. — Он замахал рукой над головой.
Одна из машин вырвалась из общего потока, взвизгнув тормозами, остановилась у обочины.
— Прошу! — Доктор распахнул двери.
— После вас. — Грег протестующе поднял ладонь.
— Да полно вам. Сообщите шоферу адрес.
Они ехали около получаса.
Доктор вылез из автомобиля и огляделся.
— Так вот где вы обитаете? Почти трущобы. И запах — не как в цветнике.
По доскам, переброшенным через канаву, наполненную зеленоватой, жирной и зловонной жижей, они направились к выкрашенным в коричневую краску унылым четырехэтажным домам. Штукатурка кое-где осыпалась, отвалились водосточные трубы, шифер на крышах побит.
Дверь открыл высокий пожилой и седой негр с мягкими приятными чертами лица и большими темно-карими глазами.
— Фрэнк? Я ждал вас позже, обедать еще рановато.
— Черт с ним, с обедом. Посмотрите, кого я привел. — Он пропустил Эдерса вперед. — Это тот самый врач, который меня спас, правда, лишив кисти и глаза. Знакомьтесь, Мартин.
— Здравствуйте, доктор. Я вас таким и представлял.
— Почему таким?
— Фрэнк рассказывал: вы похожи на французского писателя Бальзака, а его портрет я видел в книге. Проходите, пожалуйста, сейчас сварю кофе.
Они уселись на продавленный диван, накрытый вытертым неопределенного цвета паласом.
— Снимайте пиджак. Жарко, — предложил Грег.
— С удовольствием. — Эдерс сбросил пиджак и остался в желтой рубашке, перекрещенной
Из-за занавески появился Мартин. На маленьком подносике дымились две чашечки кофе. Поставил на стол и обратился к Грегу:
— Пойду в маркет, куплю кое-что к обеду и ужину.
— Хорошо, Мартин, мы будем дома. Учтите — не исключено, попозже пожалует еще гость.
— Ничего, еды на всех хватит. — Негр вышел.
Доктор отхлебнул глоток горячего, ароматного кофе и взглянул на Грега.
— Расскажите о себе. Я же о вашей жизни почти ничего не знаю.
— Длинная история, — вздохнул Грег, — да и вряд ли вам интересна.
— А куда нам спешить? Насчет же интереса ошибаетесь. К людям вашей профессии — детективам — влекло с детства.
— Хорошо. — Грег зажег сигарету и оперся о валик дивана. Выдохнул дым, стряхнул пепел, чуть прикрыл глаза.
— Я с юга. Отца так и не видел — убили на войне. Когда пошел в школу, мать вторично вышла замуж за букмекера и отъявленного прохвоста. Мне это пришлось не по вкусу — сбежал. Как большинство сверстников тех лет, направил стопы к морю. Бродяжничал. Пристал к банде малолеток, где познакомился с чудесным мальчуганом, прозвище у него было Косой. Вот он-то знал, чего хотел.
— А вы нет?
— Откровенно — нет. Однако подспудно сознавал — то, что делаем, — плохо, при первой возможности надо кончать. О чем и сговорились с другом. Однажды во время стычки с главарем — отпетым подонком и садистом — Косой погиб. Меня — я пытался его защищать, — избитого до полусмерти, подобрал полицейский инспектор Кребс и, так уж получилось, привез к себе домой. Его жена — она медик — выходила меня. Я и застрял в этой семье. Воспитывался с их сыном Стивом, серьезным и толковым парнем. К несчастью, он не вернулся из Вьетнама, его сынишка, подобно мне, родился после смерти отца. Его молоденькая супруга помешалась от горя и впоследствии умерла в лечебнице. Нас оставалось четверо: Кребс, его жена, маленький Стив и я. Окончив школу, поступил в полицию и с азартом взялся за работу, которая показалась мне поначалу увлекательной и благородной. Вместе с Кребсом мы накрыли шайку Майка Черепа. Им грозила смертная казнь. Но тут бес меня дернул, по молодости я еще не понимал, что можно полицейскому, а чего нельзя — вылезти в прессе с разоблачением действительных преступников, тех, на кого и вкалывал Майк и его подручные, — воротил химических концернов. Дело пересмотрели. Бандитов почти оправдали. К моему несказанному удивлению, и вдохновители гангстеров отделались легким испугом, а вот вашего покорного слугу вытурили из полиции без права службы на государственных должностях. Кребса понизили на две ступени. С его помощью я устроился в частную детективную контору «Гуппи». Ее возглавлял Эдуард Бартлет, человек недюжинного ума.
Незадолго до его кончины шеф передал дела мне. В «Гуппи» я познакомился, а затем и горячо полюбил секретаршу Бартлета Вирджинию О'Нейли, очень эксцентричную девушку. Некоторыми качествами ее я восхищался, другие просто коробили, так что порой становилось не по себе. Удивляло, откуда в ней, такой юной и далеко не глупой, иногда проявлялось столько цинизма, расчетливости и холодного эгоизма. Понимаете, она жаждала иметь все блага, но не затрачивая на это особых усилий; стремилась получить как можно больше и в самые короткие сроки, словно по мановению волшебной палочки. А жизнь не детская сказка. Для того чтобы чего-то достичь, надо трудиться. И не только.