Год дурака
Шрифт:
— Вот это цены! Панакота — 400 рублей! Салат с рукколой — 500 рублей! Карпаччо — 420 рублей! Возмутительно!
— Обычные ресторанные цены…
— 350 рублей за паршивые равиоли! А-а… утиная грудка по-каталонски — 800 рублей!
— Не обязательно брать утиную грудку. Мы можем заказать… не знаю… хлеба. Или попросить принести воды, — попыталась я утихомирить спутника, но его голос звучал все громче:
— Делают миллиарды ни на чем! Грабеж! Вот только пистолет к голове не приставили!
Я стала
— Уходим отсюда! Найдем приличный ресторан вместо этого вертепа!
На улице мне подумалось, что, будь я умной девушкой, я бы уже бежала прочь, сняв туфли. Но я была не только глупая, но и очень голодная девушка, прекрасно осведомленная, что в ее холодильнике нет ничего, кроме одинокой картофелины и бутылки подсолнечного масла, а в кошельке лежат последние купюры.
— Вот это местечко, кажется, ничего.
Я подняла взгляд, и он намертво прилип к поражающей воображение и эстетическое чувство вывеске пиццерии «Обжора». Не успела я сформулировать все свои возражения, как была втянута внутрь. Судя по немногочисленности посетителей, местечко не пользовалось популярностью. Усевшись на липковатые пластиковые стулья, мы стали ждать. Официантка болтала с барменом. Мы ждали. Официантка рассказала бармену неприличный анекдот. Мы все еще ждали. Официантка знала много неприличных анекдотов и намеревалась рассказать бармену каждый из них.
— Меню на стойке, — сказал Александр.
Я подняла брови. Александр тоже поднял брови. Официантка и бармен громко рассмеялись. «Движение сжигает калории», — напомнила я себе и поднялась за меню.
— Что будешь? — спросил Александр.
— Пиццу «Четыре сыра».
— Жир и тесто… не усугубляй свою ситуацию.
Я посмотрела на него. Он действительно так сказал? Александр морщил нос, покачивая головой. Ладно, поем и сразу уйду. Вот дружи после этого со Вселенной, такое мне подсунула… Хотя, возможно, ей он тоже поначалу показался адекватным.
— Тогда салат «Овощной».
Пытаясь докричаться до официантки, я потратила больше калорий, чем было в тех пожухших листьях, которые она мне принесла. Пока я размышляла, простаивал ли этот салат с утра или же его сразу приготовили из несвежих продуктов, Александр лихо разделался со своей пиццей, отрывая и проглатывая огромные куски.
— Жарко, — выдохнул он. По его подбородку тек жир, и я хотела сказать об этом, но тут Александр снял пиджак, и я потеряла дар речи. На его футболке была нарисована женщина. Самая обычная голая женщина с грудью шестого размера.
— Еще одну «Маргариту»! — крикнул Александр официантке, и тут у него зазвонил телефон. Он достал его из кармана и прижал к уху. — Привет. Да ничего не делаю. Ты сам как?
Пятнадцать минут спустя,
— Да, смотрел, но не досмотрел. Нормальное киношко. Тот чувак таки поимел рыжую?
Я заерзала на стуле. Александр скосил на меня глаза:
— Ты в порядке? Не скучаешь?
— Все хорошо, — ответила я, надеясь, что Вселенная оценит мои старания и наградит меня табуном мужчин, худший из которых будет лучше Александра.
Он проговорил еще минут двадцать, ковыряя остывающую пиццу вилкой, и, когда я совсем уже решилась уйти, завершил разговор и посмотрел на меня:
— Попросить счет?
— Да.
Принося счет, официантка продемонстрировала несвойственное ей ранее проворство. Наблюдая, как на лбу Александра углубляется морщина, я приготовилась к Великой Истерике № 2.
— И как я мог рассчитывать, что меня не попытаются в очередной раз обдурить! Посмотри на это!
Я заглянула в счет. Мои салат и минеральная вода, кола и две «Маргариты» Александра.
— Все в порядке.
— Две «Маргариты»!
— Вы заказывали две.
Он с шумом выдохнул и, поднявшись на ноги, простер руки над растерзанной пиццей.
— Но я не съел ни кусочка!
Я приказала себе расправить сморщившееся лицо. Ничего, когда-нибудь я посмеюсь над всем этим. Я напишу книгу «Сто худших свиданий», и она станет популярнее, чем «Дневник Бриджет Джонс». А сейчас мне надо собраться, держаться достойно, не закричать на этого придурка матом. Визуализация мне поможет: солнышко, речка, травка. Прекрасный мир, полный отвратительных мужчин.
Александр достал из кармана двести рублей и бросил их на стол. Одна «Маргарита» стоила больше.
— Если у них есть совесть, они довольствуются этим.
«Если у вас есть совесть, вы придете домой и повеситесь в шкафу».
— Как тебе вечерок?
— Удался. Большое вам спасибо, — я выгребла из кошелька все деньги (подавись) и направилась к выходу. За спиной я услышала хлопки и обернулась. Александр бил в ладоши. Хлопали официантка и бармен. Хлопали люди за столиками.
— Что происходит? — спросила я.
— Улыбайтесь, вас снимает скрытая камера, — как будто соткавшись из воздуха, передо мной материализовался бодрый человечек в красной бандане. — Вы только что стали победительницей конкурса от передачи «Большая терка»!
— Какого конкурса?
— Вот она, настоящая русская женщина! Кроткая! Благородная! Терпеливая!
Он продолжал петь мне дифирамбы, а я, уже совершенно замороченная, бросила на Александра полный упрека взгляд.
— Вы меня разыграли…
Он улыбнулся и развел руками.