Год дурака

Литтмегалина

— Доверяю. Эрик, у тебя праздник сегодня?

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты волосы причесал.

— Я делал это и раньше. А у тебя красивое платье.

— Я надевала его и раньше.

Эрик наклонился, чтобы вытянуть из-под стола системный блок. Я отметила: «Славная задница», и пришла в ужас от таких мыслей.

— Это не так страшно, — успокоил Эрик, заметив выражение моего лица. — Ты удивишься, насколько простыми оказываются вещи, если сесть и спокойно в них разобраться.

Я послушно опустилась

на ковер, тем более что ноги меня плохо держали.

— Системный блок, — Эрик с такой нежностью провел ладонями по металлической коробке, что моя жизнь вдруг предстала мне необласканной и одинокой. Рыжую он так же гладил? — Собственно, он и является тем, что мы называем «компьютер». Сейчас мы его приразденем и посмотрим на его прелести.

«Я бы предпочла посмотреть на твои прелести». Я сглотнула ком в горле. Эй, о чем ты думаешь, тетка бальзаковского возраста?!

— Что скажешь? — сдвинув боковую панель, Эрик раскрыл системный блок.

— Мохом все заросло, — продолжила я свои мысли уже вслух.

— Да нет, просто немного пыли. Вот это, — ткнул он пальцем, — блок питания, который обеспечивает энергией остальные устройства. Извлечем его. Два вентилятора для охлаждения, один встроен в блок питания, другой возле процессора…

Я слышала тихий звон в ушах, как будто где-то звенели серебряные колокольчики. Пальцы Эрика трогали и гладили, оставляя дорожки на пыльных поверхностях.

— Сам процессор — мозг компьютера — отвечает за выполнение операций. Трогать его не будем, он хрупкий. Материнская плата с подсоединенным к ней шлейфом от жесткого диска. Его еще называют «винчестер», — продолжая объяснять, Эрик взял мою руку и положил ее на гладкую металлическую поверхность жесткого диска. Ощущая теплые мужские пальцы поверх своих, я вся обмякла.

— Я еще никогда не трогала винчестер. Он такой большой.

— Гигабайт восемьдесят, не больше, учитывая древность твоего компьютера. А теперь покажи мне материнскую плату.

— Я стесняюсь.

— Раскованность приходит с опытом.

— Ты будешь смеяться.

— Нет ничего смешного в женщине, познающей свой компьютер.

Я ткнула пальцем в первую попавшуюся железяку и вопросительно посмотрела на него. Эрик скорбно свел брови.

— Нет, Соня, это блок питания.

Я почувствовала себя как Кэрри Брэдшоу, когда она пукнула в постели с любовником.

— Теперь попробуй поставить все обратно.

— Не буду даже пробовать!

— Это как играть в конструктор.

— Результаты игры будут плачевными…

— Зачем ты так много думаешь, что случится потом? Просто возьми и сделай это. Сейчас.

— Тебе легко говорить! Залез в мой системный блок, вылез и забыл, а мне потом расхлебывать последствия.

— Я думаю, дело не в системном блоке. Просто ты до жути боишься ошибиться. Ты заранее сдалась, потому что

уверена, что слажаешь и после этого не сможешь смотреть мне в глаза!

— Ничего подобного! — возмутилась я. — Причина в том, что мы с тобой очень разные! Возраст, жизненный опыт, взгляды… Для тебя все просто, я же точно знаю, что у нас ничего не получится!

Эрик моргнул.

— Мы все еще говорим о системном блоке?

— Конечно, — вяло подтвердила я и покраснела.

Эрик сам собрал компьютер и закрутил шурупы на боковой панели.

— Знаешь, что обеспечивает работу компьютера? Множество различных элементов, способных вступать во взаимодействие, необходимое для успешного функционирования системы. У тебя может сложиться ошибочное мнение, что, с целью получить великолепный компьютер, достаточно заменить некоторые его детали на более продвинутые и дорогие. Но на практике такой компьютер может даже не включиться, если не все его части окажутся пригодными для совместной работы. В конце концов, самое главное — это способность к гармоничному взаимодействию.

Меня не оставляло ощущение, что наш разговор уже совсем отклонился от компьютерной тематики, но я сделала вид, что не поняла намека. Эрик отряхнул руки и поднялся.

— Оденься потеплее. Попробуем метод перипатетиков.

— Метод кого?

— Метод Перипатетической школы, которую основал Аристотель. Он вел лекции на ходу, прогуливаясь с учениками по саду. Выходим через пять минут.

Когда мы снова встретились, одетые на выход, я понадеялась, что на улице грохнет ливень, но не свезло. Мы сели на маршрутку и поехали в центр, чтобы не блуждать по дворам, натыкаясь на припозднившихся с прогулкой собачников.

— Разобраться с компьютером тебе мешает не недостаток интеллекта, а полное отсутствие любопытства. Для тебя это просто коробка, начиненная непонятными деталями.

— Так и есть.

— А ведь даже твой домашний простенький ASUS — результат целой эпохи развития технологий, часть захватывающей истории.

— Сначала компьютеры были большие, а потом стали маленькие. Очень захватывающе.

— Уверен, самое романтичное место на земле — это Кремниевая долина в 80-е годы.

Я рассмеялась.

— Ну ты скажешь.

— Тогда технологии крутились в руках и умах увлеченных юнцов, неспособных постирать себе носки, но каждый день мечтающих совершить что-нибудь эдакое, что поставит мир с ног на голову. Компьютерную эволюцию продвигали энтузиазм и жажда творчества; обветшавшие к нашим дням идеи в то время еще были свежими, как листья салата. Стихийно открывались офисы с ящиками вместо стульев, а программа, написанная студентом-недоучкой, попивающим кока-колу, назавтра могла разойтись миллионом копий, меняя лицо всей индустрии и превращая своего создателя в богача. Я хотел бы быть там.