Год хорошего ребенка
Шрифт:
Петр Сергеевич привез ему из Владимирской области сочные палехские лаки. И сразу стенгазета 5 «А» пятьдесят шестой школы стала лучшей в районе. Ее даже для бахвальства вывешивали в коридоре. Она гордо висела там и сверкала золотом во все стороны, как церковный иконостас.
Так что ни одна комиссия из РУНО — Районного Управления Народного Образования — не могла спокойно пройти мимо.
— Надо же, как красиво! — говорили представители районного начальства. — Но что-то здесь есть настораживающее — религиозно-шкатулочное.
Однако шкатулочными красками и в палехской стилистике были нарисованы
А кто учил Рому такой живописи — неизвестно. Просто это уже было в него заложено вместе с умением есть, пить и прогуливать уроки по математике.
В-третьих, Рома стал оказывать хорошее влияние на свою плохую компанию из трех одноклассников — Володю Харитонова, Юру Мицельского и Рожина Артура.
Если раньше эта компания целыми днями околачивалась у Ромы в квартире (они играли в карты, смотрели телевизор), то теперь Рома говорил:
— Вы, ребята, играйте. Только без меня. Я письмо перевожу.
А какая же игра в карты втроем. И как можно смотреть телевизор, если не разрешают включать звук. Втроем хорошо только водку пить. А наши ребята еще до этого не дозрели.
Вот и приходилось Харитонову, Мицельскому и Рожину Артуру расходиться по домам и волей-неволей делать уроки. Сначала они думали, что Рома просто подлизывается к учителям, но потом они поняли, что дело значительно серьезнее, и сами стали помогать ему.
Так что в жизни московского пятого класса начались и все сильнее выявлялись резкие изменения.
Глава шестая
СОБЫТИЯ В ГААГЕ
Если раньше Розалинда каждый день спрашивала у родителей, есть ли письмо из Москвы, то теперь она каждый день спрашивала, когда она сможет поехать в Россию. Раз билет на самолет стоит очень дорого, может быть, ей следует поехать на поезде. А то и на пароходе. А в конце-то концов она может отправиться в Москву автостопом. Потому что ее там ждут. И загадочный мальчик Рома — пионер, который любит сидеть на дереве, и его мама — архитектор детских садов, и его сестра Ольга, и любимая соседка Елизавета Николаевна.
Терпеливая мама каждый раз говорила:
— Пожалуйста, не надоедай мне своими глупостями. Это невозможно. Мы не можем себе этого позволить. У нас нет денег.
— А если бы и были, — говорил папа, — я бы все равно одну тебя не отпустил.
— О чем тут спорить! — твердой рукой вмешивалась бабушка. — Ее туда и не впустят. Хорошо, что письмо пропустили. Это просто чудо.
— Не чудо, — отмечал папа, — а… Как эта книга называется?.. Перестройка. У них там все сейчас переделывается.
— Вот пусть сначала все переделают, а потом детей приглашают, — подводила итоги бабушка.
Розалинде с каждым днем становилось все грустнее, и она все меньше
Из всех детей, которые отослали письма в Москву, только двое получили ответ: она и девочка из их класса — Эвелин Кортевех. Раньше Розалинда не любила играть и разговаривать с этой девочкой. Потому что девочка была большой воображалой. Но они были единственными в классе, кто получил письма из Советского Союза. Поэтому временами они стали многозначительно друг с другом беседовать.
Однажды их учитель мистер Бош вошел в класс с пачкой газетных статей в руках. Это была одна статья из газеты на английском языке, размноженная на ксероксе. Очевидно, предстояла очередная контрольная по английскому. Он сказал:
— Я думаю, эта статья заинтересует каждого из вас. Но, мне кажется, Розалинда и Эвелин будут самыми заинтересованными персонами.
Розалинда с удивлением взяла свой листок. С каких это пор контрольные по английскому интересуют ее больше всего на свете. Она прочитала заголовок статьи. Чем дальше она читала, тем большее волнение охватывало ее.
— Ой! — в конце концов закричала она и даже захлопала в ладоши.
В статье говорилось о том, что в этом году будет проводиться международный детский праздник. И что лучших мальчиков и девочек мира приглашают приехать померяться силами в разных видах домашнехозяйственного спорта: в подметании и пылесосевании… пылесоске… в общем, в пылечистке ковров, в глажке брюк, в стирке, в приготовлении еды, в оказании медицинской помощи… и т. д. Будет много музыки, цветов, песен. Сегодня подружатся дети, завтра подружатся взрослые.
— Рома! — прошептала Розалинда. — Рома!
— Какая ты глупая! — сказала Эвелин. — Это будет не в Риме. Это будет в Жевене.
Она сказала так потому, что по-голландски имя Рома и название столицы Италии звучат одинаково.
— Может быть, — сказал господин Бош, — кто-нибудь уже читал об этом празднике в других газетах или видел передачу по телевизору. Поднимите руки, кому это интересно! Что вы об этом думаете?
В классе начался такой галдеж и шум, что господин Бош так и не смог узнать, кому это интересно и что все они об этом думают.
Розалинда не принимала участие в шуме и галдеже, она размышляла, получили ли такие же брошюры дети из Протестантской и Католической школ.
По недавним фотографиям, сделанным с воздуха, было видно, что три школы — Протестантская, Католическая и Государственная — расположились в виде треугольника — спина к спине.
Розалинда училась в Государственной, хотя бабушка мечтала о Католической и даже поссорилась по этому поводу с мамой.
— Год Хорошего Ребенка! — хорошая идея, — думала Розалинда. — А что такое «хороший ребенок»?
Тем временем шум в классе перешел во взлетный.
— Прекратите галдеж! — закричал учитель и бабахнул кулаком по столу. — Роза, сегодня твоя очередь поливать цветы. Я кому говорю, Ро-за-лин-да!
Как не нравилось Розалинде, когда ее имя произносили по слогам. Оно тогда становилось еще длиннее.
Она занялась поливкой, думая о Роме, о Жевене, о пылесосева… о пылесоске ковров, о соревнования…
— Ро-за-лин-да! — закричал господин Бош. Потому что растения были залиты водой по уши.