Год, когда мы встретились
Шрифт:
Значит, это никак не могла быть я, ибо прошлой ночью я искала истину на дне бутылки с водкой. Наверное, твоя жена передала тебе другое письмо, а ты подумал, что я бросила его тебе в ящик. Но ты ни словом не упомянул об этом, пока мы сидели за столом у тебя в саду, из чего я заключаю, что письмо попало к тебе уже после этого. И я бы знала, что она приезжала, ведь я не спала до шести утра. Какая бы я ни была пьяная, а ее бы заметила – дьявол, да я бы побежала через дорогу и пригласила ее потрепаться.
– Добрый день, Джесмин, – весело приветствует меня доктор Джеймсон. – Знаете,
Он смотрит на меня, и наступает долгая пауза.
Я судорожно пытаюсь вычислить, кто, когда, где…
– Джесмин, все в порядке?
Резко вздрагиваю и стремглав мчусь по улице, мимо дома Мэлони, к себе. Ворвавшись в дом, останавливаюсь перевести дух, в груди что-то мерзко ноет, в голове шум. Оглядываюсь в поисках подсказки. Гостиная, где проходила наша кошмарная встреча поддержки, являет собой типичное место преступления – все брошено в беспорядке, стулья сдвинуты, грязные чашки, недопитые стаканы и прочая. На кухне следы «детского преступления»: стол и пол рядом с ним заляпаны пластилином, валяются огрызки яблок, куски печенья и поблескивают разноцветные лужицы сока. Ваза с лимонами. Пуста. В смысле лимоны там и твои ключи там, а письма нет. Подсказка номер один.
Бегу наверх и внимательно осматриваю спальню. Кровать кое-как, но убрана. На тумбочке рядом с ней пустая бутылка водки… и открытый конверт. А там письмо Эми. Падаю на кровать и хватаю конверт. Я прочитала письмо между двумя часами ночи и шестью утра. Наверное, ближе к шести. Это те часы, которых я не помню. Я искала какой-нибудь знак или совет для себя. Мне нужны были вдохновляющие, утешительные слова любви и участия. Пусть даже обращенные не ко мне. Вот что там было написано:
Мэтт!
Возьми себя в руки.
Это меня взбесило. Да, я сейчас вспомнила. Я расплакалась от разочарования. Меня разочаровала Эми и вообще белый свет. И? Что было дальше? Я легла спать? Но тогда что за письмо у тебя дома, если письмо Эми здесь?
Прищуриваюсь и оглядываю комнату. Должны быть подсказки, ищите, Ватсон. Под столиком у зеркала валяется скомканная бумажка. А в корзине для бумаг их целый ворох. Мне вдруг становится страшно, я боюсь протянуть руку и взять бумажный комок. Но придется.
С тихим стоном расправляю листок.
Мэтт, дорогой!
Я не могу поговорить с тобой. Боюсь, ты не станешь меня слушать…
– О нет! Джесмин, ты идиотка!
Расправляю комочки один за другим, читаю разные варианты первой строчки, они сильно отличаются по содержанию, но все без исключения написаны скачущим пьяным почерком. Это мои версии того, что должна была бы написать тебе Эми, те слова, которые, на мой пьяный взгляд, сподвигли бы тебя на что-то хорошее. Впрочем, есть и такие, где видно, как ты меня бесишь. Невозможно
В дверь звонят, и меня охватывает дичайший ужас. Я как олень, выхваченный из ночного мрака автомобильными фарами, – не могу пошевелиться, только слышу, как бухает мое сердце. Ты прочитал письмо. Я попалась.
Выглядываю из окна и вижу твою макушку. Обреченно топаю вниз. Я все призн'aю и со всем соглашусь. Так будет правильно. Открываю дверь и робко тебе улыбаюсь. Ты упираешь руки в боки и хмуро на меня взираешь.
– Ты опять напилась?
– Нет.
Молчание.
– Напилась?
– Нет.
– Ну ладно. Слушай, – ты явно чем-то встревожен, – ты видела подозрительных людей у дома доктора Джея?
Растерянно молчу. Как это связано с письмом? Ничего не понимаю.
– Если ты пьяна, так и скажи.
– Я трезвая.
– Мне просто надо знать. Чтобы нормально общаться с тобой, буду говорить коротко, просто и внятно. Ну?
– Да, блин, не пила я вообще!
– Отлично. Так что? Видела ты их? Кто-то периодически заходит и выходит от него.
– Может, у него гости, а тебя не позвали? – Меня немного отпустило. Слава богу, ты еще ничего не знаешь… пока.
– Что-то там точно происходит. Каждые полчаса. Начиная с полудня.
– Господи, тебе точно надо чем-то заняться. Поскорей выйти на работу, а то ты совсем спятил.
– В три часа заявилась какая-то баба. Пробыла полчаса. Потом ушла, и в полчетвертого приехал мужик, а в четыре ушел. После него была какая-то парочка, а в половине пятого…
– Да, я поняла. Они сменяются раз в полчаса.
Мы стоим скрестив руки и наблюдаем за домом доктора Джеймсона. По соседству мистер Мэлони читает жене пьесу Джона Кина «Поле». Получается у него очень артистично. Каждый день он читает ей минут пятнадцать, потом идет возиться в саду, возвращается и читает дальше. У него приятный, хорошо поставленный голос. Миссис Мэлони сидит в кресле, колени прикрыты пледом, взгляд устремлен куда-то в пространство. Но его это не смущает, он говорит с ней о погоде, о саде так, словно она поддерживает с ним оживленный разговор. Вчера он читал ей роман Джекки Коллинз, ему нравится разнообразить выбор книг. Безусловно, он просто молодчина, но все равно грустно на это смотреть.
К нам в тупик заворачивает машина, и в душе у меня разливается радость, а сердце восторженно колотится еще до того, как он выходит. Я знаю, что это он. Или чувствую. Или надеюсь. Да, это Санди.
– Ну, если его не испугало то, что было сегодня утром, то уже ничего не испугает, – ехидно говоришь ты, и я улыбаюсь.
Санди идет к нам, поигрывая брелоком с ключами от машины.
Я надеюсь, ты поймешь намек, и взглядом сообщаю тебе, что пора сваливать. Но нет, либо ты нечувствителен к намекам, либо просто не желаешь уходить.