Год, когда мы встретились
Шрифт:
К дому подъезжает машина Эми. Прямо как нарочно подгадала. Она приехала забрать малышей. Как обычно, она не хочет с тобой разговаривать, прячет глаза за темными очками и напряженно смотрит куда-то вдаль. Рядом с ней сидит Финн, он тоже не желает с тобой общаться. Ты стараешься с ней заговорить, стучишь в стекло, просишь ее опустить его хоть немножечко.
Грустно все это видеть. Не знаю, что ты ей говоришь, но все это без толку. Очередная неудачная попытка найти общий язык с женщиной, которую ты любишь. Подбегают младшие с рюкзачками. Они торопливо обнимают тебя на прощание и забираются в машину, восторженно вереща, что мы поймали наркоманку. Ты болезненно морщишься. Дверь захлопывается, Эми резко жмет на газ.
Пытаюсь
Глава двадцать четвертая
Весь вечер наблюдаю за твоим домом. Я настороже, как коршун, высматривающий добычу. Вижу, как ты сидишь в гостиной, горит яркий свет, а ты смотришь телевизор. Какая-то воскресная спортивная передача, судя по тому, что ты иногда вскакиваешь, возмущенно воздев руки, а потом обреченно плюхаешься обратно в кресло. Всякий раз, как ты за чем-нибудь встаешь, я нервно сжимаюсь – сейчас возьмешь письмо, но ты соблюдаешь наш уговор, и я уважаю тебя за это, хотя после всего, что я натворила и еще собираюсь натворить, мое уважение недорогого стоит. Но ты об этом не знаешь.
Несмотря на мое взвинченное состояние, прошлая бессонная ночь и похмелье дают о себе знать, у меня слипаются глаза, а от таблеток, которые я выпила от головной боли, спать хочется еще больше. Выпиваю пять чашек кофе и впадаю уже в полное обалдение. Наконец, ближе к полуночи, свет в гостиной гаснет, и я вижу, что ты идешь наверх. Ну что, пора? Черт, в спальне загорается свет, вспыхивает экран телевизора, и я понимаю, что впереди еще одна длинная ночь. Клюю носом. В три часа просыпаюсь, одетая, и проверяю, как у тебя дела. Ни одно окно не светится.
Время действовать.
Улица погружена в спокойный тихий сон. Все дрыхнут, включая и топ-менеджера. Он дрыхнет особенно сосредоточенно, ведь завтра понедельник, день тяжелый. Крадучись, перебегаю через дорогу и вот уже стою у входной двери. С собой у меня подлинное письмо твоей жены, правда, уже слегка заляпанное водкой и колой, и ключи из вазы с лимонами. Я прикинула, стоит ли опасаться сигнализации, но, во-первых, она никак себя не проявляла во время твоих пьяных нападок на дверь, а во-вторых, ключи у меня тоже подлинные. Тихонько вставляю ключ в замочную скважину, и он легко поворачивается. Я вошла. Снимаю ботинки и стою в прихожей, давая глазам привыкнуть к темноте. Сердце стучит как барабан. Я не просто так забралась сюда. У меня есть план, который я разрабатывала полночи. И еще у меня есть фонарик.
Начинаю со столика в прихожей. Так, конверты, счета, раскрытые и нет, открытка от тети Нелли, которая отлично проводит время на Мальте. Проверяю выдвижной ящик – без толку.
Перехожу на кухню, где, как ни странно, чистота и порядок. В мойке пара тарелок и кружка, ты, видимо, оставил их там до утра, но в целом ничего ужасного. В вазе с фруктами три почерневших банана и недозрелый авокадо. Письма нет. Шарю по ящикам в буфете. У всех есть ящик для разной полезной ерунды, и я его нахожу: туристические карты, батарейки, счета, новые и пожелтевшие, договор с ТВ-провайдером, старые поздравительные открытки, детские рисунки. Письма нет. Белая доска, на которой удобно писать фломастером всякие напоминалки, девственно чиста, видимо, с тех пор, как ушла Эми. Ни «Обязательно купи туал бум», ни «Мама, уймись, я помню про подстричься», ни «Эми, я не успеваю, купи сама!». Мне становится тебя жалко, этот дом, прежде наполненный жизнью, опустел, и тебе надо что-то с этим делать. Я думаю о том человеке, от которого ушла Эми, и он мне не нравится, он это заслужил. Но я думаю о тебе, и тебе я сочувствую. Тем важнее найти письмо.
Перемещаюсь в гостиную. Там пахнет кофе. Направляю фонарик на книжные полки: книги, подборка дисков – ты любишь детективы
Примерещилось или наверху кто-то ходит? Застываю как вкопанная, выключаю фонарик, стараюсь не дышать и вслушиваюсь в ночные шорохи. Нет, все тихо. Снова включаю фонарик и продолжаю свои изыскательные работы. Теперь надо обследовать твой рабочий кабинет. Старые фотки, страховка на машину, квитанции, ключи, неизвестно что открывающие… письма нет. Я пока избегаю, по понятным причинам, подниматься на второй этаж. Это моя последняя надежда и худший сценарий развития событий. Вообще, у тебя маловато папок и документов на первом этаже. Возможно, мне действительно пора двигать наверх. Пытаюсь представить, где бы ты мог хранить такую вещь, как письмо от Эми. Конечно, не в шкафу с документами, это было бы дико. Ты же хочешь, чтобы оно было в пределах досягаемости, а значит, ты должен все время его видеть, вертеть в руках, возвращаться к нему глазами. И, если оно не в кармане пальто, которое висит под лестницей, то придется мне идти на второй этаж.
В кармане пальто его нет.
Испускаю глубокий вздох, и – кто-то все же там есть, в задних комнатах! Или на кухне? Не дышу, чтобы он меня не услышал. Все, я в панике. Надо отсюда выбираться, какой ужас, я ничего не слышу, все заглушает бешеный стук моего сердца. Спокойно, спокойно, дыши глубже. Идиотка, дома бы сидела, а лучше лежала, зачем ты прокралась сюда? Это все твои ночные подглядывания, ты спятила и возомнила, что ты сталкер. Для сталкеров в порядке вещей – забраться ночью в чужой дом.
Ну да, так пускай бы ты нашел мое письмо? И потом объясняться с тобой на эту тему? Нет, кошмар. Тогда вперед, топай на второй этаж. Первая же ступенька громко, предательски скрипит. Застываю. Отступаю. Надо все же получше поискать внизу, а не вторгаться к тебе в спальню, пока ты спишь, что уж совсем запредельная наглость. И тут я вдруг вспоминаю, как ты мне спьяну рассказывал о своих переживаниях.
– У меня на холодильнике висит фотография отца. Мне это помогает всякий раз, как я его открываю, чтобы достать себе выпить.
– Как замечательно.
– Да не особо. Он был законченный алкоголик. Фотография там висит, чтобы я себя спрашивал: хочешь стать таким, как он?
Быстро направляю фонарик вниз и возвращаюсь на кухню. Я думаю, что холодильник даст мне ответ. Там сверху валялись какие-то рисунки и распечатки гимнастических упражнений, но я не перебрала все бумаги в поисках письма. Свечу на холодильник и… вижу письмо, то самое, поддельное. Победительно усмехаюсь, как вдруг… БАМ! Что-то тяжелое бьет меня по голове, точнее, в основном по уху, я падаю, как мешок с картошкой, ноги безвольно протягиваются по полу, и я слышу чьи-то шаги на лестнице. Так, на меня напал грабитель. Я его вспугнула, а теперь он нападет на тебя – кому же еще спускаться со второго этажа. Надо как-то предупредить тебя об опасности, но сначала надо взять письмо с холодильника и на его место положить оригинал, только вот голова раскалывается, и я не могу пошевелиться.