Год короля Джавана
Шрифт:
Миновал Михайлов день — день рождения Райса-Майкла, отмеченный скромным пиром, где король с придворными выпили за здравие принца в его отсутствие, — миновал и следующий понедельник, назначенный для отъезда Фаэлана.
К вечеру из церкви святой Хилари явился отец Асцелин, ибо именно он был назначен замещать Фаэлана, пока тот находился в отъезде; но Фаэлан никуда не уехал.
А два дня спустя после полудня Полин лично прибыл в столицу в сопровождении лишь пары рыцарей Custodes, и в скором времени Джавану сообщили, что его срочно желает видеть верховный настоятель ордена.
— Сир, я желал бы узнать, почему отец Фаэлан до сих пор не прибыл в Arx Fidei, — без лишних вступлений объявил Полин. — Он даже не взял на себя труд переодеться и сменить пропыленные дорожные одежды. — Мы ожидали его в первый понедельник месяца, как вам это прекрасно известно, и когда он не появился два дня спустя, я начал беспокоиться. Верно ли я понимаю, что отец Фаэлан до сих пор не покинул Ремут?
32
Притчи 24:2
— Совершенно верно, милорд, — отозвался Джаван. Он встретился с Полином в небольшом приемном зале в сопровождении лишь Карлана и Робера. На нем была алая туника, обруч, украшенный изображениями бегущих львов, и меч Халдейнов. Верховного настоятеля Custodes сопровождал лорд Альберт, выглядевший угрожающе в своем черном одеянии и орденском плаще. Как и все прочие рыцари, за исключением Полина, он также был вооружен и препоясан белым кушаком рыцарей Custodes с красной бахромой.
— Что? Отец Фаэлан не уехал из Ремута? — словно не веря собственным ушам, повторил Полин.
— Да, насколько мне известно.
— И можно ли осведомиться почему? Я полагал, что ясно дал понять: эти ежемесячные поездки в аббатство — неотъемлемое условие его назначения ко двору.
Джаван откинулся на спинку трона, оценивающим взглядом смерив Полина.
— Милорд, прошло всего три недели, как отец Фаэлан вернулся из прошлой поездки, — сказал он смело. — Эти его постоянные отлучки становятся для меня неудобны. Думаю, что будет вполне достаточно, если он станет посещать аббатство раз в три месяца. И уж тем более, на сей раз мне бы совсем не хотелось отпускать его из Ремута.
— Со всем уважением к вами, сир, но ваши требования…
— Требования короля должны быть для вас законом, — продолжил король. — Ибо королевству важнее всего, чтобы у его владыки была спокойна совесть, а для этого он нуждается в услугах своего исповедника. Или вы желаете поспорить с этим, верховный настоятель?
— Никто не оспаривает необходимость регулярных исповедей, сир, — пробормотал Полин. — Однако духовник, который сам нуждается в исповеди, едва ли может хорошо служить вашему величеству.
— Ну, возможно, отец Фаэлан обратился за этим к кому-то в городе, — предположил Джаван. — Хотя не думаю, чтобы у такого человека, как он, было много грехов. Он образцово исполняет свои обязанности… что меня совершенно не удивляет, ведь я был знаком с ним в Arx Fidei. И его вера и мягкосердечие вдохновляют всех тех, кто имеет счастье быть с ним знакомым. По-моему это лучшее, что можно сказать о любом священнике.
— Вы полагаете, что он исповедовался кому-то вне ордена? — резко перебил
Джаван позволил себе небрежно пожать плечами, в душе сожалея, что упомянул о возможности исповеди вне ордена.
— Мне ничего не известно о подобных нарушениях с его стороны, милорд. И кроме того, я не вправе высказывать здесь свое мнение, поскольку более не принадлежу к вашему ордену.
Это напоминание едва ли могло улучшить настроение Полина и смягчить его нарастающий гнев.
— Вне зависимости от того, исповедовался ли он перед посторонними, — ледяным тоном отрезал он, — отец Фаэлан не соизволил явиться в аббатство вовремя, и тем самым грубейше нарушил данный им обет послушания. Если это вы запретили ему уезжать, он должен был известить об этом отца Асцелина, однако не сделал этого… Соответственно, я заключаю, что, по крайней мере отчасти, это было собственным решением Фаэлана — хотя меня поражает, как мог столь примерный священник внезапно отречься от всего, что было им достигнуто за годы служения в ордене. Если он и впрямь вознамерился нарушить указания старших, то я буду вынужден потребовать его немедленного возвращения в обитель, и соответствующим образом наказать его.
— Я не запрещал ему уезжать, — невозмутимо отозвался Джаван. — Однако не могу и приказывать ему. Я просто ясно дал ему понять, что поддержу его, какое бы решение он ни принял.
— Ясно, — отозвался Полин. — Стало быть, вы поддержали его в этом…
— Довольно, — взревел Робер, который больше не мог хранить молчание, но Полин не обратил на взрыв рыцаря ни малейшего внимания.
— Я желаю услышать об этом от самого Фаэлана. Пусть он лично признается в собственном безумии. Боюсь, положение королевского исповедника ударило ему в голову. Отчасти в этом я виню себя самого. Он слишком юн, чтобы принять на себя подобную ответственность. Тем более настоятельной становится необходимость духовного руководства, дабы он осознал всю ошибочность своего решения. Я немедленно отправлюсь к нему.
— Вы никуда не отправитесь без моего дозволения, — резко возразил Джаван. — Если вы желаете увидеться с моим духовником, то можете сделать это лишь в моем присутствии, если только он сам не потребует иного.
— Сир, это нарушает законы Церкви, — пробормотал Полин.
— И все же таково мое решение. Сэр Робер, пожалуйста, пригласите сюда отца Фаэлана, если он желает явиться. Сообщите ему, что я ни на чем не настаиваю. Тем не менее, если он готов ответить на вопросы отца Полина, а я лично думаю, что ему следует это сделать, то лучше, чтобы встреча эта состоялась здесь и сейчас.
— Вы слишком много на себя берете, сир, — сквозь стиснутые зубы процедил Полин, тогда как Робер, поклонившись, вышел из зала. — Вы осмеливаетесь указывать мне, как обращаться с моими священниками? Фаэлан сделает то, что я ему прикажу. Он во всем покорен моей воле, и если я ему велю умереть, то он умрет!
— Такой властью вы не обладаете, — ровным тоном парировал Джаван. — Вы мой подданный, и я не потерплю подобной дерзости ни от вас, ни от кого другого. А теперь придержите язык, если все еще желаете, чтобы я дозволил вам увидеться с отцом Фаэланом.