Год лемминга
Шрифт:
– Ну, – наморщил лоб Виталька, – я попытался бы подтянуть резервы… особенно артиллерийские. И – прямой наводкой! Сражения бы не выиграл, но от полного разгрома армию, может, и спас бы.
– А если резервы разместить заранее?
– То есть? Погоди, ты хочешь сказать…
– Именно. Вот здесь, – я эффектно обвел пальцем полукруг, – у Кутузова стоял мощнейший артиллерийский резерв и – одновременно – артзасада. Худо бы пришлось Буонапарте, прямо скажем… А не захлопнулась ловушка по одной простой причине: батарея Раевского продержалась впятеро дольше ожидаемого, произошел редкий случай, когда героизм солдат послужил помехой замыслам
Пока Виталька, морща лоб, переваривал, сражение застыло. Окутанная сизым дымом установка «Ливень» как присела набок после залпа с двухсот направляющих, так и забыла выпрямиться. По виртуальному небу перед Виталькиным носом со скоростью амебы в тихом пруду плыл крупнотоннажный реактивный «чемодан» с кассетной головкой, и отшелушивалась с его сопла обгоревшая краска.
– Правда так было, пап?
Я развел руками.
– За что купил, за то и продаю. Поговорку о том, что все тайное становится явным, придумали идиоты для самоуспокоения. Убедительная версия, и только. А ты не замечал: чем дальше от времени события, тем больше версий, причем каждая убедительнее предыдущей?
– Ну, пап! – Виталька развеселился. – Этак что угодно можно как угодно…
– Можно и нужно, а ты думай. Полезное занятие для умных людей.
События на поле сражения перестали соответствовать каким бы то ни было историческим параллелям, когда я увидел флотилию бронекатеров на воздушной подушке, крадущуюся по Колоче в кильватер. Сами по себе они ничто, но вот как поддержка при форсировании… Очевидно, Виталька готовился к выдвижению крупных сил с последующей попыткой прорыва моего центра. Ну, это он зря. Кстати, насчет бронекатеров, равно как эсминцев, авианосцев, ракетоносных субмарин и прочих флотских посудин, мы не договаривались, и коль скоро Виталька играет на грани фола, то можно и мне…
Моя диверсионная группа как раз перекрыла створы водосбросов скоренько возведенной в тылу противника плотины, чтобы, накопив водички, в нужный момент вызвать хорошее цунами по всему дефиле в речной долине, когда тихонько и неслышно для Витальки вякнул вызов «шухера». Ага, то-то я чувствовал, что не следовало мне сегодня чересчур увлекаться активным досугом. Так и есть.
– Поиграй пока без меня, лады?
– А ты куда, пап?
– Позвонить надо. Я быстро.
4
Ясно было видно, что Виталька побывал и тут, наверху. Наверно, пытался оживить аппаратуру, чтобы узнать, в какие такие игрушки играет отец. Малахов хрюкнул. Как же, оживил один такой…
– Малахов слушает! – сказал он, падая в кресло. – Виктор Антонович, ты?
– Простите, Михаил Николаевич, – тон у Гузя был виноватый. – Есть тут одно дельце. Разряд «Периферия», спешное. Я мог бы и сам, но подумал: может быть, вы лично…
Малахов прислушался к ощущениям. Затылок не хулиганил.
– Сам не решаешься, значит? – благодушно сказал он. – Так и быть, давай сюда свое дельце, а сам отключись. Проверю.
– Обижаете, Михаил Николаевич…
Гузь исчез, а вместо него в экран попало
Бывает.
Увидев Малахова, полковник слегка дернул щекой и козырнул – с заметным пренебрежением к настырному стрюцкому, сующемуся не в свое дело:
– Полковник Юрченко.
– Слушаю вас, полковник. Что на этот раз? Опять воздушный нарушитель?
Позади полковника Юрченко низовой ветер трепал колючие кусты на солончаке и суматошно катились, обгоняя друг друга, потрепанные шары перекати-поля. Один, особенно крупный и неуклюжий, попав в стоячий вихрь, все время забавно подпрыгивал, то появляясь над погоном полковника, то исчезая.
– Точно так. Самолет типа «Майский жук», скорость около трехсот, идет ущельями, общее направление движения север-северо-запад. Шесть минут над нашей территорией, – он посмотрел на часы. – Простите, уже семь… Ведем надежно, дублируем слежение через спутник. – Он чуть заметно покривил губы, но справился с собой. – Разрешите действовать?
– Подождите, полковник… – сказал Малахов. – Просветите неуча: что это за «Майский жук» такой?
Полковник Юрченко вздохнул.
– Малый грузовоз на три с половиной тонны груза максимум. Широкофюзеляжный, с кормовой и носовой аппарелями. Экипаж – два человека. В штатном варианте не вооружен. Почти беззвучен – два ванкеля с хорошими глушителями. Ближайший аналог по летным характеристикам и назначению – старый немецкий «Арадо-232». Хорошо механизированное крыло, весьма низкая посадочная скорость плюс нетребовательность к площадке. Гусеничное шасси с активной подвеской. При необходимости это дерьмо может сесть на заболоченный луг, – полковник покосился через плечо на изглоданный ветром солончак и подпрыгивающие мячики перекатиполя – или, например, на лесную вырубку. При необходимости сядет аварийно и на курумник, только оттуда уже не взлетит…
– Благодарю вас, понял. Ваши соображения о цели полета?
– Ущельем им лететь еще минут девять, далее путь только на запад. Там дрянное нагорье: холмы, горушки, сухие балки. При сверхнизком полете есть где укрыться от радарного контакта, и они это знают. В каком-либо из местных кишлаков у них наверняка перевалочная база.
– А спутниковое слежение?
– Через пятнадцать минут спутник уйдет за горизонт.
– Только один спутник?!
– Это вопрос ко мне? – осведомился полковник.
Он был прав.
– Вы полагаете, у них может получиться?
– В позапрошлом году получилось, – буркнул полковник.
– Простите, я неточно выразился, – сказал Малахов. – Меня прежде всего интересует не маршрут, а характер груза. Наркотики?
– Весьма вероятно.
– Может быть, оружие?
– Тоже возможно.
– Или террористическая группа?
– Не могу полностью исключить и этого.
– А если беженцы?
– Крайне маловероятно. – Он сделал пренебрежительный жест. – Эти обычно идут пешком.