Год любви
Шрифт:
Радость от приятно проведенного вечера мгновенно улетучилась, и Элен похолодела от страха.
«О Господи! – взмолился ее внутренний голос. – Только не мама!.. Пожалуйста, Господи, не отнимай у меня еще и маму!..»
Она взяла дрожащими руками конверт с хорошенького подноса и неловким жестом надорвала его.
– Надеюсь, это не плохие новости, – проговорила Ким.
Элен уставилась в телеграмму и не сразу поняла, что там написано. Она нахмурилась, шепотом перечитывая короткое сообщение. Наконец напряжение спало, и Элен почувствовала такое огромное облегчение,
– Да в чем же дело, Элен? Ради бога, скажи!
– Ничего. То есть, не совсем ничего… Это Дарси. Пэнси подняла телеграмму и вложила ее Элен в руку.
– Ну, читай! – живо попросила она.
Элен снова взглянула на бумажку и медленно прочитала текст, словно он был написан на каком-то трудном иностранном языке.
– Тут говорится: «Элен! Выходи за меня замуж. Дарси» – Раздались невнятные восклицания. Элен вдруг заметила, что до сих пор смеется немного истерическим смехом.
– Это так на него похоже! – воскликнула она, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Он не мог прямо сказать. Или позвонить по телефону. Это так на него похоже… совершенно в его стиле!
Ким ошарашенно поглядела по сторонам.
– Может быть, кто-нибудь мне объяснит, кто такой Дарси?
– Ким, – сказала Пэнси, – это старший брат Оливера Мортимора.
У Ким отвисла челюсть.
– СТАРШИЙ брат?
– Так точно. А значит, среди нас сейчас находится та, что, вполне вероятно, станет графиней Монткалм, – Пэнси повертела в руках телеграмму. – Ответ уже оплачен. Он знает свое дело, Элен.
Хлоя ласково взяла Элен за руки.
– Может, нам надо уйти и оставить тебя одну?
Элен вздрогнула.
– Нет! Не уходите, пожалуйста! А что… что надо сделать, чтобы ему ответить? Он ведь ждет.
Мейсфилд протянул ей радиотелефон.
– Хотите позвонить?
Элен покачала головой.
– Нет. Я хочу просто послать телеграмму.
Она протянула ему скомканную бумажку.
– А что вы там напишите?
Элен посмотрела на его тяжелые веки, потом перевела взгляд на потрясенную Ким. Стоявшие за спиной Ким, Хлоя и Пэнси с нежностью смотрели на Элен. А за окном с распахнутыми ставнями чернела благоуханная ночь… Элен подумала о том, как Венеции удалось завладеть ее душой и телом, и о том, что в этом томном городе все кажется простым и милым.
Воспоминания о последних месяцах ее жизни мучительно контрастировали с этими впечатлениями, гам была сплошная борьба и печаль… Она безнадежно влюбилась в Оливера и очень переживала его утрату.
Даже потом, медленно приходя в себя, она не смогла обрести спокойствия, ибо оно омрачалось тем, что Оливер становился все несчастней и несчастней… Теперь же она испытывала к нему нежность, и в ее заботах и тревоге проскальзывали искорки былой любви. Даже здесь, в Венеции, далеко-далеко от Оливера, она, держа в руке телеграмму Дарси, видела лицо его младшего брата и слышала его горький смех.
И все же именно Дарси изменил ее жизнь. Он спас ее от одиночества и почти совсем развеял печаль, снедавшую Элен.
Элен вспомнила, как она прощалась с Оксфордом и как ее руководительница спросила, чего же она на самом деле хочет от жизни? Ответ Элен изумил их обеих. «Я хочу выйти замуж и иметь детей». Мысль о совместной жизни с Оливером была мучительно-нелепа. А вот с Дарси – другое дело. Он был верным, без закидонов, и она знала, что он ее любит.
Придя в гости к Стефану Спаррингу, Элен позавидовала Беатрис, позавидовала уютной неразберихе, царившей у них на кухне. Теперь она тоже сможет так жить, и ее мужем будет Дарси, очень хороший человек, тут двух мнений быть не может.
Она вернется в Оксфорд, и ее будут там ждать Дарси, невысокий серый дом на пригорке и горячая любовь… А знаменитая фамилия – хотя он так мало ей соответствует – придаст ей несокрушимую уверенность в себе. За Дарси она будет, как за каменной стеной, и сможет быть счастлива. И она это сделает не только ради себя. Маме и Грэхему больше не придется ни о чем беспокоиться. Элен не сомневалась, что Дарси позаботится о них.
Пэнси, Хлоя и Уоррены все еще смотрели на нее и нерешительно улыбались. За окнами по-прежнему раздавалась негромкая музыка, как обычно, ночью в Венеции. Жизнь была здесь простой и милой. И сердце Элен бешено забилось в груди, когда она осознала, что и ее жизнь тоже может быть теперь очень простой…
«А ты-то сама любишь Дарси? – спросила она себя и без колебаний ответила. – Да».
Ну, а если она и не любит его так, как любила когда-то Оливера, то что с того?.. Та любовь сперва ее душила, а потом чуть не убила. Такого явно следует избегать.
Элен медленно подняла голову и посмотрела на подруг. Они ободряюще улыбались. Мейсфилд ждал у порога.
– Я хочу ответить: «Да. Элен».
– Что ж, я сейчас это устрою, – сказал он. Все было решено.
Ей больше не нужно будет бороться с собой, не нужно будет убегать от Дарси. Все, что от нее требовалось, уже сделано. От нее требовалось лишь принять решение.
Но затем перед ней неожиданно предстало другое лицо. Элен увидела скептически нахмуренные брови Тома Харта и еле заметную усмешку, которая так часто ее бесила. Том удивится ее решению… Однако она отогнала подальше неприятную мысль и смутный страх, засевший где-то глубоко внутри. Если Том – ее друг, значит, он будет рад ее счастью. А если даже и не рад, то какое ей до этого дело?
Том Харт не имеет ко всему этому никакого отношения.
Все столпились вокруг Элен.
– Поздравляем! – послышался чей-то голос. Ее целовали в щеки, обнимали за плечи.
– Это надо отметить, – заявил Мейсфилд. Он откупорил бутылку шампанского, и их обдало серебристой пеной.
– За виконтессу Дарси! – провозгласили друзья.
– Нет! Просто за жену Дарси, – запротестовала Элен.
Она вдруг увидела перед собой Монткалм: он горделиво высился на горизонте, со всеми своими башнями и куполами…