Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило
Шрифт:
Потерявшая крышу над головой и непыльную работенку сторожевого оборотня девушка презрительно наподдала спасшейся трети Оракула ножкой. Когда крокодильчик пролетал мимо пригорюнившегося брата Томаса, монах заорал, запрыгал, и откуда-то из недр его рясы вывалился второй крокодильчик. Он пощелкал нефритовыми челюстями, прожевал что-то, отчекрыженное от святого брата, и мерзким голосом проговорил:
– Вы думаете, что всё закончилось? А вот и нет!
– А вот и нет! – фальцетом подтянул второй.
–
– Живой! – обрадовался брат Томас и бросился поднимать единоверца. Дон Текило вздохнул с облегчением, наблюдая, как монахи помогают подняться зеленовато-бледному Нобелю. О том, что бедняга чудом избежал смерти, сейчас напоминали только кровавые пятна на порванной рясе.
Отец Гильдебран тяжело опустился рядом с иберрцем.
– А ведь если бы ты его из пламени не вытащил, Нобель бы погиб, - прошептал старик.
– Да ладно… - отмахнулся дон Текило.
– Почему все так сразу забыли, по чью шкуру пришли дракон, гномы и полиция? – спросил глазастый крокодильчик у своего собрата. Тот с плохо скрываемым удовольствием ответил: - Потому, что думают, что все закончилось!
– А вот и нет! А вот и нет!!! – принялись на два голоса распевать крокодильчики. При этом они пытались перепрыгивать с лапки на лапку, будто танцуя от распиравших их восторгов.
Ядвига подняла две нефритовые статуэтки и поднесла их близко к своим глазам. Крокодильчики похабно заухмылялись и выдали:
– Вы, наверное, думаете, что гномы в Башне погибли?
– Или что гномы испугались, и из Башни сбежали?
– И что судебный пристав Ломас перепугался, дал деру и сгинул в ближайшем болоте?
– А вот и нет! А вот и нет!!
Брат Нобель сделал попытку ударить в Оракула молнией. Увы, молния получилась слабенькая, к тому же она отлетела и ударила в босую пятку брата Тимофея – тот потерял сандалии, когда дон Текило вытаскивал его за шкирку из рушащейся Башни.
Брат Тимофей икнул.
Братия и дон Текило меланхолично пронаблюдали, как Ядвига втоптала одного из Оракулов в лесную почву, наступила сверху и предложила второму крокодильчику объяснить свое ехидство или разделить участь товарища.
Тот, дразнясь, неизвестно как ухитрился показать из нефритовой пасти кончик языка. Но потом посмотрел в протуберанцы золотых глаз с черным вертикальным зрачком и повел себя адекватнее:
– Между прочим, сейчас здесь появятся гномы обобранного доном Текило Альтиста клана Гогенбрутт.
И точно – буквально сразу же зашевелилась земля, и, как только Ядвига переступила с кочки, пласт дерна вывернулся, и из образовавшейся дыры высунулась голова гнома.
На макушке, вцепившись в гномьи космы, сидел третий ухмыляющийся нефритовый
– А… А дракон где? – осторожно, шепотом, спросил гном.
Монахи вяло махнули рукой: над полянкой, где отдыхала в руинах магова Башня, в темном небе, по направлению к белому мутному диску Луны, парил постепенно уменьшающийся силуэт дракона.
– Ага, ага, - обрадовался гном. И крикнул вниз какую-то фразу.
Ядвига спешно затребовала перевод. Тот крокодильчик, которого она держала в руках, скабрезно заупрямился, но в ответ на постукивание по ближайшему дубу, все-таки выдал:
– Он велел братве выходить.
– Какой братве? – не понял переутомившийся брат Нобель.
А на отца Гильдебрана, должно быть, снизошло божественное – то бишь, единороговое – откровение.
Пока дон Текило, Ядвига и брат Тимофей устало пытались понять, что к чему, пожилой монах свистнул брату Томасу и тот, резво подпрыгнув, попытался упасть на голову высунувшемуся из-под земли Гогенбрутту.
Гном перепугался, увидев, как на него падает гора монашьих мускулов, заорал и скрылся в вырытом ходе.
Брат Томас начал придирчиво осматривать окрестности, а не вспучится где кусок дерна, чтобы снова с боевым воплем придавить своими воистину медвежьими габаритами воинственных недоросликов.
Ядвига, принюхавшись к лесным запахам, всполошилась:
– Сюда возвращается… этот, как его… С печатями из красного сургуча и пергаментами!
– Судебный пристав Ломас, - пояснил дон Текило, поднимаясь на ноги.
– Арестовывать идет, - на три голоса пояснил Тройной Оракул. – Ой, сейчас что-то будет!!!
Отец Гильдебран печально повздыхал:
– Прости, сыне... Пока Нобеля исцелял, запас маны до капельки истратил, так что помочь тебе ничем не смогу.
– Да я, собственно, и не настаиваю, - отнекивался дон Текило.
– Ты, сыне, ступай. Гномы тут долго, - отец Гильдебран посмотрел, как Томас самозабвенно давит откормленными окороками вырываемые старательными копателями кротовины, - гномы тут очень долго задержатся, а все ж не навсегда. Так что у тебя еще есть шанс одуматься и попробовать начать праведную жизнь.
– Дорогой! – обняла иберрца Ядвига, - ты должен спешить! С северо-запада приближается еще один конный отряд, с ним… - ноздри оборотня раздулись, - с ним сторожевые леопарды и…
– И один настоящий оборотень! – прибавили крокодильчики. – Сейчас прольется чья-то кровь!
– Я задержу их, - решительно заявила Ядвига, чмокнула дона в щеку и собралась перекидываться в рысь.
– Ой! Кровь уже пролилась! – испуганным девчачьим голоском поведал один из Оракулов. – Один из всадников прихлопнул у себя комара на шее!