Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило
Шрифт:
Отец Гильдебран коротко и кротко отсоветовал Ядвиге тратить магические Силы, дескать, она и так израсходовалась, того и гляди застрянет в каком-нибудь облике, а еще того хуже – терять способности начнет, или лысеть, чего доброго…
– Я спасу его! – упрямо ответила Ядвига. – Чего бы мне это ни стоило! Дорогой, - бросилась она на шею иберрцу. – Спасайся! Твоя Ядвига сейчас быстренько победит всех преследователей!! А пока… Возьми это, - и девушка-оборотень подхватила на руки какой-то предмет, отозвавшийся слабым стуком, завернула его в кусок рясы, оторванный от свалившегося в астрал
Дон Текило почесал пострадавшую в суматохе ночи лысинку, машинально прижал к груди сверток, попытался решить, что ж делать дальше…
Строго говоря, решающим аргументом послужила именно клятва Ядвиги в вечной любви и преданности иберрскому вору. Нет, господа хорошие, разборки с трезвыми и злыми гномами – это плохо. Судебный пристав с кипой ордеров на розыск и арест – чуть лучше, но тоже никуда не годится.
Дракон… Визит рассерженного дракона худо-бедно пережили.
Но еще хотя бы неделя с женщиной, то есть, оборотнем, то есть охранным артефактом, которая искренне готова разделить с ним, доном Текило, остаток его жизни!
Дон Текило и сам не заметил, как ноги понесли его в чащу Чудурского леса. Прочь от побитых, расцарапанных и морально придавленных монахов Ордена Единорога, прочь от заботливой, взбалмошной и любящей Ядвиги, прочь от Тройного Оракула…
Пришел в себя дон Текило только несколько часов спустя.
Остановился, зажимая колотье в правом боку, попытался выровнять дыхание… Привалился к стволу сосны, подумал о том, что становится староват для подобных приключений. И посмотрел на содержимого свертка, полученного на добрую память от прекрасной Ядвиги.
В жизни авантюриста и дамского угодника, которую вел дон Текило, расставание с прекрасным полом практически всегда сопровождалось такими вот свертками. Ну, конечно, комоды тоже бывали, но свертки, положа руку на сердце, присутствовали гораздо чаще. И дону Текило обычно нравились милые пустячки, свидетельствующие о расположении дамы. Тем более, что в девяноста случаях из ста свертки включали жареную курицу, краюху хлеба, сыр, пирог, фляжку винца, или что-то наподобие. Конечно, в десяти процентах случаев под слоями ткани оказывались портреты тоскующей красавицы (допустим, в изящной серебряной рамочке), или платок с ее слезами (платок с пышной кружевной каймой, да еще из цинского шелка, да вдруг с вышивкой мелкими жемчужинками), или золотая цепочка, которая была на шее прелестницы в тот день, когда она повстречала крепыша с лысинкой… Тоже неплохо – декоративности с воспоминаниями дон Текило загонял в ближайшем населенном пункте, сопровождая продажу повестью из цикла «Тысяча красавиц, ради которых я способен на многое».
Прекрасная и неповторимая Ядвига переплюнула всех.
Когда дон Текило развернул обрывок рясы и посмотрел, чтО он трепетно прижимал к груди на протяжении долгих часов блужданий по Чудурскому лесу, ему радостно оскалились три крокодильи морды.
– Ядвига попытались покусать
– Но у нее ничего не вышло – лимит энергии израсходован, и обернуться в рысь не получилось! – добавил второй.
– Поэтому пристав ее совершенно не испугался, не признал в ней оборотня и арестовал за сексуальное домогательство! – продолжил третий.
– Но братия Ордена Единорога уверила, что они лично проследят за наказанием Ядвиги!
– И посадили ее в погреб разрушенной Башни!
– Куда вернулись гномы клана Гогенбрутт!
– И сейчас, когда восходит солнце, гномы очень удивляются, что происходит с нашей кисонькой!..
Нефритовые Оракулы затряслись от смеха.
Дон Текило посмотрел на поднимающееся над вершинами Чудурского Леса красное светило.
– А что будет с Ядвигой? – спросил он. нет, все-таки… Все-таки какая ни есть, а женщина. И ему, дону, ничего плохого не сделала.
– Поспит день, - поведал крокодильчик.
– Восстановит запас магической энергии.
– И вечером, когда поднимется Луна, устроит коротышкам сюрприз…
Оракул снова нефритово захихикал.
– Так. С гномами ясно, - буркнул дон Текило, стряхивая романтическое настроение и переходя на деловой тон. – Что там с приближающимся конным отрядом, с леопардами и оборотнем? Где они? Куда едут?
– Буквально на четверть часа разминулись с отрядом побитого Ломса. Тебя ищут, - прислушавшись, сообщил один из Оракулов.
– Ты сильно-то не волнуйся, убивать не будут. Они тебя живым взять должны, - добавил второй.
– Зачем? – подозрительно осведомился дон Текило.
– Ты ж сам хвастался, что у тебя есть карта земель, что за Западным Океаном спрятаны! – бойко ответили крокодильчики.
– Хвастался, хвастался!
– Когда паи для возведения Нового Аль-Миридо продавал, ты эту карту всем богатеям показывал!
– Вот король Фабиан и велел эту карту у мошенника изъять!
– Первый раз за шестьдесят лет поисков Западных Земель, - поведал глазастый Оракул двум своим собратьям, - сэкономили на строительстве корабля и найме команды.
Крокодильцы глубокомысленно покивали нефритовыми головами. Потом, видимо, почувствовав, в каких расстроенных чувствах пребывает их слушатель, подняли морды и предложили.
– Давай мы расскажем тебе что-нибудь полезное и поучительное, - и, не давая дону Текило ни малейшего шанса на возражение или вопль о пощаде, немедленно приступили к изложению информации: - Значит, дело было так. В далеком южном городе…
– Лалете, - подсказал второй Оракул.
– Жил-был Педро Гонзалес, - продолжил третий.
– И любил Педро кидаться сапогами.
– А в славном городе Фраскароне…
– Жил-был Жан Полежай.
– И любил Полежай поспать.
– А в городе Ла-Фризе…
– Жил-был Джакопо Необаобабо.
– И любил Джакопо баб.
– А далеко-далеко на востоке, за горами, за пустынями…
– За обезьяновым садом императора Вечной Империи Ци…
– В городе Пхалькасс…
– Жил-был великий воин Мбииру-Хотта.
– И любил Мбииру-Хотта пожрать.
– Однажды съел Мбииру-Хотта слона.