Год, прожитый по-библейски
Шрифт:
Мне не хватает его маниакальной харизмы.
Тогда я иду на кухню за бараниной. Древние евреи ели жертвенную овцу целиком, с головы до ног. (Но многие современные евреи не едят баранину на Песах, поскольку ее можно правильно пожертвовать только в Храме.) Из того, что мне удалось достать, ближе всего к оригинальному блюду оказался семикилограммовый кусок кошерной баранины. Я купил его у мясника в Верхнем Вестсайде, а потом как-то уломал тещу его поджарить. Блюдо было ключевым на Песах, потому что благодаря ему евреи получили спасительную кровь. Господь приказал им пометить кровью свои пороги – это был
Но овечья кровь – другое дело. Ее надо было искать специально. Я сделал несколько телефонных звонков, и стало ясно, что ее продажа в США запрещена законом. Какое облегчение. На самом деле мне не очень хотелось хранить в холодильнике ведро крови – слишком смахивает на причуды серийного убийцы. И я решил импровизировать: взял мясной сок из сковородки, ведь в нем должно остаться хотя бы немного крови. Но как нанести его на дверной косяк? Библия говорит, что кисточка должна быть сделана из иссопа, травы с мятным привкусом. Я нашел интернет-магазин под названием «Благословенные травы» (Blessed Herbs), совладелица которого Марта Волчок – «травница и мать, обучащая своих четверых детей на дому». Оттуда мне прислали пакет с травой, очень напоминающий то, что в выпускном классе я покупал у человека по имени Бу на 68-й улице.
– Если кто-нибудь хочет посмотреть, как я помажу косяк, пойдемте со мной, – объявляю я.
Почти все остаются за столом, но Джули хочет проконтролировать процесс, а племянницы идут из любопытства. Я выхожу в коридор и осторожно наношу мясной сок на дверной косяк, сверху и по бокам, оставляя коричневатые пятна и пару травинок. Джули не особо рада пятнам, но еще больше ее беспокоит собака соседки Нэнси.
– Он учует кровь и сойдет с ума.
Вернувшись за стол, я беру Библию бывшей подружки и читаю отрывок из Книги Исход. Думаю, это лучше, чем пытаться изложить историю самому. Я читаю минуты три, начиная вот с этого отрывка:
«После сего Моисей и Аарон пришли к фараону и сказали: так говорит Господь, Бог Израилев: отпусти народ Мой, чтоб он совершил Мне праздник в пустыне».
Я закрываю Библию и жду, пока история уляжется в головах присутствующих. А потом спрашиваю:
– Кто-нибудь еще хочет что-нибудь сказать?
Папа хочет. Он принес пакет с ксерокопиями рукописных страниц. Это детские воспоминания его мамы – моей бабушки, которые она записала перед смертью. Папа читает отрывок о семейных пасхальных седерах в 1920-х годах.
Перед седерами мама покупала очень большого живого карпа и приносила его домой (не знаю как). Она запускала его поплавать в ванной, пока не наступало время готовить гефилте фиш, горячо любимое нами блюдо.
Мы, дети, обожали смотреть, как плавает карп, но иногда он был таким большим, что едва мог (а порой и совсем не мог) развернуться в ванной. Мы принимали душ внизу, пока рыбу не убирали.
Бабушка писала, как дети сновали вверх и вниз по лестнице, перенося блюда, кошерные на Песах, – «как муравьи, один за другим, во много приемов». И как дядя Оскар однажды на спор съел дюжину яиц вкрутую. Как по ходу седера молитвы твердились «экспрессом, без местных остановок».
Она пишет живо и свежо. И отсылки к традициям больше не кажутся запутанными или
Но вот эти бабушкины записи погрузили меня в прошлое. Возможно, чтобы ритуал вызвал отклик, нельзя прямо перейти от устойчивого к пятнам обеденного стола в Нью-Йорке к пустыне трехтысячелетней давности. Нужны промежуточные этапы.
Нужны бабушка и ее воспоминания о левиафаноподобном карпе на Хинсдейл-стрит в Бруклине.
Не хвались завтрашним днем…
День 230. Вот пример телефонного разговора, который только что произошел у меня с женой. Я был на встрече в офисе Esquire.
– Когда будешь дома? – спрашивает Джули.
– В шесть часов, Бог даст.
– Звонил Джон Мюнцер, оставил тебе сообщение на автоответчике.
– Спасибо. Бог даст, я перезвоню.
– Тогда до скорого.
– Бог даст, до скорого.
Это абсолютно типичный разговор. В последний месяц я говорю «Бог даст» раз восемьдесят в день. И Ветхий, и Новый Завет утверждают, что это хорошо. Притчи советуют: «Не хвались завтрашним днем, потому что не знаешь, что родит тот день». Апостол Иаков в Новом Завете предупреждает: не стоит говорить «сегодня или завтра отправимся в такой-то город». Вместо этого надо сказать: «Если угодно будет Господу и живы будем, то сделаем то или другое» (Послание Иакова 4:13, 15).
Это уже стало рефлексом. Каждый раз, употребляя будущее время, я пытаюсь вставить «Бог даст». Мама ненавидит мою привычку. Она считает, что я говорю как человек, который посылает видео на канал «Аль-Джазира» [186] . И я знаю, что в светской среде мой вербальный тик кажется странным. Но я считаю его важным напоминанием о туманной нестабильности будущего. Да, я надеюсь вернуться домой в шесть, но у Бога или судьбы могут быть другие планы. Поэтому я еще больше ценю настоящее. Как говорит Яков в главе 4:14 своего Послания: «…ибо что такое жизнь ваша? пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий».
186
«Аль-Джазира» – международная сеть телеканалов, штаб-квартира – в Дохе, Катар. Создана в 1996 году, вещает в основном на арабском языке. Прим. ред.
Я должен постараться получить от этого пара все, что можно.
Во время родов ее оказалось, что близнецы в утробе ее.
День 232. Мы с Джули проводим утро в кабинете доктора на очередном УЗИ. Джули задирает блузку, и мальчики появляются на маленьком мониторе. Они уже немного похожи на людей. У обоих огромный череп куклы-болванчика или ведущего ток-шоу – на крошечном тельце с конечностями рептилии. Видно, как они двигаются – ерзают, толкаются и… хм… дерутся.