Год рождения

Прелин Игорь Николаевич

Он перенес телефонный аппарат на стол, подальше от двери, и поднял трубку. Услышав гудок, он на мгновение задумался, вспоминая номер, потом четыре раза крутанул диск.

На другом конце провода моментально подняли трубку, и незнакомый голос четко и значительно произнес:

— Аппарат наркома внутренних дел слушает!

Это была удача! Она давала ему шанс выбраться отсюда.

Вдовин посмотрел на дверь и громким, слегка охрипшим от волнения голосом сказал:

— С вами говорит заместитель начальника областного управления НКВД капитан госбезопасности

Вдовин Иван Михайлович! — Он сознательно назвал свой полный титул, а также фамилию, имя и отчество. — Я звоню вам из внутренней тюрьмы. Меня только что хотели расстрелять! Прошу срочно соединить меня с наркомом!

На другом конце провода не удивились, не задали ни одного дополнительного вопроса, как будто все услышанное было чем-то совершенно ординарным, и коротко ответили:

— Одну минуту, я сейчас доложу!

— Хорошо, я жду! — ответил Вдовин и прислушался.

Шум в коридоре стих: видимо, там расслышали, что говорил Вдовин по телефону, и решили подождать, чем закончатся эти переговоры.

Ждать пришлось довольно долго. Вдовин успел полистать тюремный журнал, просмотреть сколотые канцелярской скрепкой бумажки с фамилиями осужденных особым совещанием НКВД и подписями Зубкова и Хабарова под словами «приговор приведен в исполнение», когда наконец телефонная трубка ожила снова.

Чей-то резкий голос произнес:

— Алло, Вдовин!

— Я слушаю! — Он плотно прижал трубку к уху, чтобы не пропустить ни одного слова.

— Товарищ Ежов занят и говорить с вами не может. Он приказал вам явиться к нему самому, он вас немедленно примет. Начальник комендатуры проводит вас…

Вдовин посмотрел на дверь и недоверчиво усмехнулся. Да эти палачи и шага не дадут ему сделать!

— Я убедительно прошу товарища Ежова спуститься сюда и выслушать меня!

После этих слов трубка снова надолго умолкла…

Пока шли эти телефонные переговоры, в коридоре возле дежурки собралось с десяток комендантов с наганами в руках во главе с начальником комендатуры. Его бритая голова побагровела от негодования и предчувствия неизбежного взыскания, если не удастся в короткий срок локализовать произошедший инцидент. Он разнес в пух и прах едва оправившихся после схватки с Вдовиным Зубкова и Хабарова, пригрозил им арестом за разгильдяйство, а затем приказал взять ломы с противопожарного щита и приготовиться взламывать дверь дежурки.

Начальник комендатуры отдавал последние приказания, когда на площадке за решетчатой дверью зазвонил внутренний телефон. Он взял трубку и стал докладывать кому-то об обстановке. Получив новые указания, он расставил комендантов по обе стороны двери, а сам, став и стороне, прокричал в дежурку:

— Вдовин, выходите! Мне приказано проводить вас к наркому!

В его голосе не было и намека на то, что он действительно собирается вести Вдовина к наркому. Он даже не пытался хоть как-то замаскировать свои истинные намерения.

Ответ Вдовина был хорошо слышен и в коридоре, и тому, кто сейчас тяжело дышал в трубку:

— Я не выйду

отсюда до тех пор, пока нарком сам не придет сюда! Так и передайте товарищу Ежову!

И тогда из лежащей на столе трубки снова раздался резкий голос:

— Что вы себе позволяете, Вдовин?! Немедленно сложите оружие и сдайтесь! Иначе мы поступим с вами, как с врагом народа!

Вдовин понял: ему не дадут выйти отсюда живым!

Все дальнейшее разговоры не имели никакого смысла. Они с самого начала были все заодно!

— А до сих пор со мной поступали как с кем?! — зло сказал он в трубку и бросил ее на рычаг.

Тем временем в коридоре все было готово к штурму дежурки.

Хабаров и Зубков, втянув голову в плечи, стояли с ломами в руках по обеим сторонам двери. За ними, держа наганы наготове, стояли другие коменданты.

Начальник комендатуры не выпускал телефонную трубку, ожидая новых указаний. Внезапно он услышал, как в дежурке снова зазвонил телефон.

Вдовин снял трубку и вновь услышал тот же резкий голос:

— В последний раз предлагаем вам сложить оружие и сдаться! Даем минуту на размышление…

Из трубки доносились еще какие-то слова, но Вдовин больше не слушал. Он положил трубку на стол, взял в руки наганы, взвел курки и произнес сквозь зубы:

— Будьте вы все прокляты!

Начальник комендатуры выслушал какие-то указания, повесил трубку, подошел к решетчатой двери и крикнул:

— Откройте, Вдовин, или мы взломаем дверь!

Ответа не последовало, и начальник комендатуры подал своим подчиненным сигнал начинать.

Хабаров и Зубков с обреченным видом, каждую секунду ожидая получить пулю через дверь, подняли ломы.

Когда они по разу ударили в обитую железом дверь, в дежурке раздался глухой выстрел.

Все изготовившиеся к штурму отпрянули от двери, но потом до них дошло, что означает этот выстрел, и они опустили наганы.

Начальник комендатуры вытер вспотевшую голову и снял трубку…

19

В заключении об обстоятельствах гибели моего отца, составленном на основании материалов расследования, было около пятнадцати страниц. Будь это любой другой документ, не имеющий к нам прямого отношения, мы бы наверняка прочитали его за пятнадцать — двадцать минут. Но это заключение мы читали почти час.

Когда мы заканчивали вторую страницу, в кабинет вошла секретарша с подносом, на котором, прикрытые белой салфеткой, стояли кофейник, сахарница, вазочка с печеньем и три кофейные чашечки, но генерал, посчитав, видимо, неуместным в такой момент отвлекать нас от чтения, дал ей знак поставить поднос на стол.

Изредка звонил телефон, на диске которого был прикреплен государственный герб, и генерал вполголоса с кем-то разговаривал. Все остальное время он в основном бесшумно ходил по ковровой дорожке, останавливаясь у окна и глядя на площадь, или молча сидел за своим рабочим столом, машинально перебирая служебные бумаги.