Год тысяча шестьсот…
Шрифт:
Клим согласился, что кавалер Мишель де Курси кое в чем разбирался, однако переводить ее восторги дону Мигелю не стал. Тот опять наполнил свой бокал.
— У вас отличная яхта, — сказал Клим. — Вы, наверное, большой любитель морских путешествий?
— Что вы, — махнул рукой дон Мигель. — Да меня укачивает на самой малой волне. Я сухопутный житель, до недавнего времени преподавал историю в университете. Судовладельцем стал совершенно случайно. Эта яхта участвовала в интервенции, в налете и была подбита морским патрулем. Ее здорово повредили при обстреле, интервентам пришлось выброситься на берег, чтобы не затонуть. И тут мне в
Клим кивнул.
— Мой брат его уважал. И так же, как Хевисайд, не любил говорить о своих занятиях и открытиях, хотя знал многое, чего не знают современные физики. Он мог бы стать таким же известным, как, скажем, Бор, Ферми или Поль Дирак. Не думайте, что я что-то знаю об их работах, я говорю со слов брата. Он, например, разработал теорию, которую выражал так: свершившееся существует!
— Я не слишком владею испанским, — затруднился Клим.
— А я не слишком владею физикой, — улыбнулся дон Мигель, — чтобы все как следует объяснить. Брат утверждал, что окружающий нас мир обладает памятью, все когда-либо происходившее оставляет после себя следы, программу, по которой могут развиваться действия в другом мире, отстающем от нашего по времени, как и мы следуем программе мира, существовавшего впереди нас.
— Я слышал об этой теории параллельных миров.
— Но брат не только разрабатывал эту теорию. Он нашел ей практическое подтверждение. Возможность заглянуть в прошлое. И тут он умер…
— Несчастный случай?
— Можно сказать и так. Два года тому назад брат погиб. И думаете от чего? От мушкетной пули!
Клим подумал, что или дон Мигель оговорился, или это доброе вино так подействовало на его старую голову… Сейчас мушкет можно встретить разве только в музее! Но он промолчал, считая бестактным высказывать свое сомнение.
— Вас удивила мушкетная пуля? — догадался дон Мигель. — Конечно, доктор ее не нашел. Но я застал брата еще в живых, он успел рассказать мне… Однако не будем об этом, вы можете обвинить меня в несерьезности, настолько все это необычно, а мне не хотелось бы с этого начинать наше знакомство. Лучше выпьем, сеньор, за упокой его души, пусть земля ему будет пухом.
Клим поднял бокал.
— За что пьете? — спросила Ника.
— За упокой. У дона Мигеля два года тому назад погиб брат. От мушкетной пули, — не без умысла добавил Клим.
Он ожидал, что Нику тоже заинтересует такая деталь, но она не обратила внимания — пуля для нее оставалась просто пулей. А дон Мигель решил сменить тему разговора:
— Вам понравилось вино?
— О, да, — признал Клим. — Я не большой знаток, могу сказать, что никогда не пробовал такого.
— И не попробуете. Это, можно сказать, ископаемое вино.
— Откуда же оно у вас?
— Оттуда!
Дон Мигель
— С морского дна. Подводная археология?
— Угадали. Недавно здесь работала экспедиция из Милана. У них было специальное судно с мощным насосом и водолазы. Экспедиция направлялась на Ямайку, но я показал им место, где, по моим сведениям, затонул испанский галион. Он разбился о береговые скалы, и моя яхта сейчас стоит как раз на месте его гибели.
На этот раз Клим усомнился вслух:
— Береговые скалы? Но берег здесь гладкий, как ладонь.
— За эти столетия морские волны и землетрясения превратили скалы в песок. Я могу показать вам, что здесь было на берегу в семнадцатом веке, дон Мигель повернулся к экрану телевизора. — За четкость изображения не ручаюсь, но скалы разглядеть вы сможете.
Он щелкнул выключателем. Экран осветился сразу, и Клим увидел панораму берега, черные глыбы скал, о которые бились морские волны. Но звука не было, или дон Мигель его не включил, или по какой другой причине.
Ника тоже взглянула на экран.
— Изображение нерезкое, — сказала она. — А что это показывают?
— Берег, где сейчас стоит наша гостиница, — ответил Клим.
— Вот как? Непохоже.
— Непохоже, да. Гостиницы нет и торгового порта тоже нет. Но бухта есть, даже какие-то строения виднеются.
— Так что это такое?
На экране появился всадник на лошади. Он проскакал галопом по берегу, через все поле экрана, и скрылся за кадром. И хотя изображение было нерезким, Клим все же разглядел короткий мушкетерский плащ на плечах всадника и высокие сапоги с ботфортами.
— Исторический кинофильм? — переспросила Ника.
Клим ответил не сразу.
— Наверное… — наконец сказал он, — что может быть еще?.. Семнадцатый век…
— Ты что-то мямлишь?
— Я, нет… а может, и мямлю… вообще-то, я думаю…
— Вот как?
— Я думаю, можно ли выстрелить из мушкета в семнадцатом веке, а убить человека в двадцатом…
— Послушай, Клим, а может, на тебя так действует это старинное вино?
— Я и половину бокала не выпил. Если только это вино, а не какой-то там иллюзорный элексир. Однако у меня появились довольно-таки нелепые предположения… Спросить дона Мигеля, неудобно…
Дон Мигель выключил телевизор. Клим передал ему содержание своего разговора с Никой, ожидая разъяснений по поводу только что виденного отрывка непонятного телефильма, который вызвал у него беспокойное любопытство. Но дон Мигель опять промолчал.
— Кроме бутылок, что-либо нашли? — спросил Клим.
— К сожалению, нет. Не нашли. Да экспедиция и не стала здесь задерживаться, она торопилась на Ямайку.
— Искать затонувший город Порт-Ройял?
— Сеньор знает о Порт-Ройяле?
Клим решил сообщить, что он заканчивает университет и все, что относится к истории средних веков, интересует его уже профессионально.
— Lindo bueno! — опять закричал дон Мигель. — Сеньор — историк! Это же прекрасно. Я расскажу вам такие вещи про Испанию, о которых вы не знаете ничего и не сможете прочитать ни в каком учебнике.