Год ворона, книга первая
Шрифт:
Ушастый, скривившись, протянул руку, чтобы переключить программу, но Плотный его остановил.
— Подожди. Хорошая песня. Закончится, тогда и ставь что хочешь.
Машина покрутилась по коротким улицам и покинула городок.
Залатаю золотыми я заплатами Чтобы чаще Господь замечал…Минула
Собаки, все это время терпеливо ждавшие у забора, начали осторожно приближаться к неподвижному телу, небрежно брошенному в кустах рядом с подстанцией.
2. Его звали Алан
Киевский «Биг Бен» — цифровые часы на башенке отремонтированного Дома Профсоюзов — показывали семь ноль пять утра. Ярко-красная «Тойота» со свежей вмятиной на правом крыле съехала вниз по брусчатке Владимирского спуска, пересекла Почтовую площадь, прошла по улице гетмана Сагайдачного, вечно забитой припаркованными машинами и, не доехав до Киево-Могилянской академии, завернула направо.
Боковой проезд выводил в лабиринт тихих улиц с односторонним движением. Подол, низинная часть старого Киева, район сам по себе несуетливый. Кварталы, расположенные в треугольнике меж Контрактовой площадью, Набережно-Крещатицкой и Верхним Валом, застроены невысокими домами и по столичным меркам практически безлюдны. Постороннему сложно обнаружить здесь нужный дом. Вывесок почти нет, так что трудно понять, где обосновался нужный офис, чьи хозяева предпочитают здешнюю респектабельную неброскость базарной престижности шумных и показушных центральных улиц. Или жилой особняк, стоимость которого ненамного уступает московским ценам.
«Тойота» затормозила в трех метрах от крыльца двухэтажного дома. На фоне скверно оштукатуренной грязно-серой стены светлым прямоугольником выделялась аккуратная дверь с табличкой на английском и украинском языках: «Неправительственная организация. Американская лига социальных исследований».
Чем занимаются тихие американцы за дверью из белого пластика, скрывавшего двухдюймовый бронированный лист, на Подоле знали даже бомжи. Резидентура Центрального разведывательного управления США имела полулегальный статус и особо не конспирировалась. Однако попасть дальше тесной прихожей мог далеко не каждый, даже если он являлся счастливым обладателем синей паспортины с вытесненным на обложке белоголовым орланом…
Улица была неширокой, места для нормальной парковки здесь не хватало, поэтому Алан втиснулся между двумя огромными каштанами и закатил правые колеса на тротуар, что в Вирджинии обошлось бы ему в сорок долларов штрафа. Он поставил машину на стояночный тормоз, заблокировал ключом «Малтилока» коробку передач и, прихватив сумку, выбрался из машины.
Парковаться во внутреннем дворе ему как сотруднику регионального представительства пока что не полагалось. «Ключевое слово пока!» — подумал Алан, стискивая в кармане диктофон-флешку с бесценной фонограммой. Именно эта запись в самом скором времени должна была обеспечить ему лучшие парковочные места не только в этой захолустной стране, но и дома, в самом Ленгли!
Пока же… Алан покосился на изуродованное крыло, в который уже раз скривился, как от зубной боли, и, обреченно вздохнув, активировал автосигнализацию. Убедившись, что машина попадает в зону камеры наружного наблюдения, он поднялся на крыльцо и надавил хромированную кнопку звонка. Внутри загудело, стукнуло. Дверь медленно отворилась.
Вдохнув полной грудью прохладный отфильтрованный воздух (Америка, Америка!), Алан вставил в щель карту пропуска и, дождавшись подтверждающего кивка охранника за пуленепробиваемым стеклом, свернул к лестнице. По ней спустился в подвал, где за тяжелой металлической дверью размещались технические службы, архивы и складские помещения. Поприветствовав отставного сержанта «морских котиков»,
Сержант протянул в ответ чистый бланк. Пока Алан вписывал печатными буквами в разграфленные квадратики данные, обозначенные как «место», «время» и «особые условия», охранник натянул резиновые перчатки, раскрыл пакет и вытащил из него тяжелые кожаные ботинки на толстой рифленой подошве. Сверив номера, нанесенные сбоку на рант, он осторожно отправил ботинки обратно в пакет, а затем снял и бросил туда же свои перчатки. В завершение процедуры хозяйственник взял заполненный формуляр, сунул его в сканер, распечатал наклейку, налепил на пакет и отнес в глубину хранилища. Обратно он возвратился с коробкой, в которой лежали совершенно новые ботинки точно такого же цвета и размера.
Странная на первый взгляд церемония обмена обуви проводилась для всех, кто посещал военные городки и служила одновременно двум целям. Разовое использование снижало риск от возможных радиационных и химических загрязнений, а налепленная на них пыль и грязь подвергалась анализу в лабораториях ЦРУ, что позволяло без особых затрат получать море ценной информации о состоянии контролируемых объектов. Щепотка обычной пыли зачастую может рассказать больше иного лазутчика.
Алан покинул склад и перешел к следующему этапу обязательной программы посещения центрального офиса, на этот раз сугубо личному — посетил уборную. Жители Украины, по его мнению, не придавали ни малейшего значения вопросам элементарной гигиены. Алан работал в двухстах километрах от Киева, и ему казалось, что каждый километр от столицы относит по шкале времени на год назад. В районных центрах примитивными выгребными ямами пользовались не только рабочие и менеджеры, но даже многие региональные чиновники, что уж говорить о поселках, в которых приходилось проводить большую часть времени. Поэтому сияющие белизной кафельные стены, мягкие бумажные полотенца, выдраенные до блеска хромированные краны, безупречные зеркала и благоухающие ароматизаторы, как ничто другое, напоминали об Америке. «- Я смотрела все ваши фильмы. — Я ходила во все ваши туалеты!» [5] …
5
Цитата из сериала «Дикие пальмы», где знаменитая актриса, заскочив в бутик, попросила разрешения воспользоваться туалетом
Рабочий кабинет для приезжающих регионалов был тесной комнатой, всю обстановку которой составлял письменный стол и три кресла. Алан включил систему электронной защиты, выложил на стол ноутбук и подключился ко внутренней сети офиса.
С рабочего стола на работника смотрела фотография в простой рамке. Алану улыбался Том Клэнси, снятый на фоне книжных стеллажей, где можно было различить разноцветные корешки его романов, коробки с фильмами и играми. Человек, придумавший Джека Райна, был для Алана путеводной звездой, а улыбка писателя даже в самые тяжелые времена помогала прийти в хорошее расположение духа. Алан вздохнул, представил себе, каким станет лицо шефа после того, как скромный агент принесет сногсшибательные сведения, добытые с огромным риском в результате сложной оперативной комбинации, достойной стать сюжетом очередной книги Т.К. И углубился в работу.
Шеф прибывал в десять, а по распорядку резидентуры воскресенье было рабочим днем.
3. Как отвратительно в России по утрам!
…Как упоительны в России вечера!..
Как же мне плохо… И на душе, и в душе, и вообще везде, где только можно.
Где-то играет музыка, то ли у соседей с широко открытым окном, то ли на улице. Дурацкая песенная строчка с занудным постоянством повторяется вновь и вновь, сверлит мозг разболтанной дрелью. Один в один как молитвы, что недавно показывали в передаче про буддистов. Только те бормотания пусть и нудные, зато в тяжкий похмельный сон не лезут. Без мыла, зато с ржавым сверлом. Вот ведь глупость же! Что по утрам отвратительно — каждый знает, кого не спроси. И вытья этого не надо совсем!