Год Ворона
Шрифт:
Сбавив скорость, машины запетляли между защитными надолбами. Пашкин, сидящий у окна, только головой крутил, подмечая детали окружающей обстановки.
Проскочив "антитерактную" полосу, грузовики, снова набрав скорость, покатили по летному полю в сторону ангаров.
– Машины - стоп! К машинам!
– разом захрипели переговорные устройства, выплюнув гроздь уставных команд.
"Урал" остановился мгновенно. Майора швырнуло вперед так, что от столкновения с лобовым стеклом спасла только выставленная рука. За спиной, в кузове, тут же загрохотали ботинки. Пашкин вывалился из
Не прошло и минуты, как прибывшие группы уже сформировали строй. Пашкин занял положенное место рядом с Колчиным. Вовремя. Из подлетевшего со стороны КПП "Тигра" выскочил, ухитряясь одновременно разговаривать по телефону, зажатому между ухом плечом, и подписывать документы прямо на полевом планшете, полковник Климов.
– Командиры и замы, ко мне!
– рявкнул комбат. В голосе не было ни следа давешнего радушия.
Какой там на хрен ворон... Тигр, крови алкающий!
– мелькнула несуразная и нелепая мысль. Но с места Пашкин сорвался резво, в паре метров от командира перейдя на уставной строевой шаг...
– Все готовы?
– оборвал комбат хоровой доклад.
– Тык точна!
– синхронно выдохнули командиры. Пашкин молча кивнул. Хрен его знает, готовы, не готовы. Он и в должность толком не вступил...
Но Климов в детали вдаваться не собирался. И строевой смотр с предъявлением многочисленных бирок, портянок, наличия расчесок с носовыми платками, похоже в планы комбата не входил.
– Ваш борт - семьсот полста первый.
– Как обычно...
– негромко сказал кто-то неопознанный.
– Наши перекинут в Моздок, - продолжил Климов, не услышав или пропустив мимо ушей комментарий.
– Дальнейшая задача - по прибытию. Погрузка по обычной схеме. После взлета - отдых и подготовка к работе.
– Разрешите выполнять?
– Разрешаю ускориться!
– комбат вскинул ладонь к берету.
Неровный строй из четырех командиров синхронно дернулся. Развернулся и легкой трусцой побежал к подчиненным. Пашкин старался не отставать...
Не успел еще последний боец запрыгнуть в кузов, ухватившись за выкрашенный в защитный цвет борт, как перед рычащей колонной выскочил из аэродромных лабиринтов юркий вездеходик. На его корме светился "транспарант" "Follow me" - язык авиации, даже российской военно-транспортной, оставался неизменно английским.
"Уралы" проехали метров пятьсот, постукивая шинами по стыкам аэродромных плит, и снова остановились около застывшего в низком старте "Руслана". Самолет, похожий на большого жука, был настолько огромен, что даже прожекторы аэродромной команды не могли осветить его целиком, хвост и крылья растворялись в мгле.
Снова команда "К машине!", и сразу бегом вовнутрь. Бойцы обеих групп не участвуют в погрузке тяжелого оборудования, черную работу в бешеном темпе выполняют серьезные молодые ребята на юрких электропогрузчиках.
Не успел Пашкин опомниться и поудобнее устроиться в одном из кресел, закрепленных вдоль борта, как свет в отсеке погас. В синем мареве дежурного освещения закрылись люки, отсекая свист стартующих
Дождавшись разрешения на взлет, "Руслан" с воем двигателей ринулся вперед, словно был не махиной весом хорошо за триста тонн, а представителем легкомоторной авиации. Приписанные к ОБОНу летчики не щадили пассажиров, о чем Пашкин помнил еще по давешнему полету.
Десять секунд тряски, и бок майора вжало в крепление. К счастью, организм не стал бунтовать ни сейчас, ни минут через двадцать, когда самолет набрал высоту и, открутив все необходимые развороты, пошел ровно и плавно, словно членовоз на параде. Пашкин понял, что, в принципе, готов к труду и обороне. Лишь бы прыгать не заставляли. Архиглупое это занятие - из совершенно исправного самолета сигать с тряпкой за спиной. Погранцам, ну а тем более контрразведчикам, к месту действия привычнее ножками добираться. Ну или на броне, в крайнем случае. Раз персонального вертолета нет.
Красные табло, запрещающие покидать места, наконец-то погасли. Часть народа тут же двинулась к штабелям багажа, закрепленным вдоль середины отсека. Другие стали обиходить оружие, третьи разминались, кто бегая взад-вперед, кто отжимаясь от пола и выполняя хитрые комплексы упражнений. Грузовой отсек на глазах приобретал вид обжитой казармы...
Пашкин вслед за остальными поднялся и, разгоняя кровь, прошел от кормы к носу. Соваться в чужие дела не стал, понадобится - позовут. Но присматриваться - присматривался.
В носу его и перехватил Колчин:
– Где шатаешься, Роман? В кабину, на совещание!
Наверху, в кабине сопровождающих, они застали офицеров, сгрудившихся вокруг откидного столика, заваленного картами и заставленного разнокалиберными компьютерами. На их появление никто не обратил внимания. Валентин хлопнул по сиденью рядом, приглашая заместителя присесть.
Пашкин достал свой планшет, подключенный во внутреннюю сеть, и погрузился в изучение обстановки.
Штурмовать предстояло крепостные развалины, к которым прилепился горный аул. По предварительным данным, боеспособного народу там человек пятьдесят, из них около двадцати с серьезной боевой подготовкой. Метрах в пятистах от аула - севернее и выше отыскалось плоское, как стол, плато, на которое вполне можно посадить самолет. Конечно же, не детище Толмачева49, а что-нибудь более скромных габаритов, ожидающее их в Моздоке для пересадки.
Дальше схема проста, как таблица умножения. Первым заходом на плато высаживаются бойцы-штурмовики ("имперские!" - фыркнул Пашкин, но сугубо про себя) и обеспечивают посадку и прием основных сил.
После высадки разведчики "прочищают" две идущие вниз тропы, которые обозначены на трехмерной карте, а штурмовая группа, оснащенная биосканерами, устраивает на вражьей базе Джаханнем, то бишь мусульманский ад, действующую модель в натуральную величину. И только потом наступает очередь аналитиков. Им, то есть Пашкину, предстоит в темпе вальса обнаружить нужных свидетелей и нужные документы, чтобы как можно скорее узнать, а был ли, собственно, мальчик ... ну, то есть бомба, о которой вещает "эмир" - блеф, или же она существует на самом деле.