Год Ворона
Шрифт:
* * *
– Детонатор не тронул, - коротко отрапортовал Бадма.
– Мало ли.
Пашкин и сам видел результат выстрелов. Бурятский человек Иванов положил пулю точно в основание шеи того, кто упорно пытался сграбастать заветную коробчонку. А затем, все так же бесстрастно подстрелил и второго, который тоже вроде бы дернул рукой туда же, к пульту. И хотя номер два вроде как старался остановить первого, это все равно был правильный выстрел. Сверху все могло казаться совсем не тем, чем являлось на самом деле. Никто не доложен тронуть детонатор. А кто хороший, кто злодей -
Оправданные потери, так это называется.
Душу сбитую да стертую ут-р-р-р-р-р-р-атами.
Душу сбитую перекатами.
Если до крови лоскут истончал.
Залатаю золотыми я заплатами.
Чтобы чаще Господь замечал
22. Сила чисел
Баржа, окруженная плотным кольцом мелких суденышек, увлекаемая сразу двумя буксирами, под конвоем боевых вертолетов зашла под мост и исчезла из поля зрения. После завершения боя прошло не более четверти часа, но на борту уже кипела бурная деятельность. Часть каменной насыпи, заполняющей трюм, была огорожена плотной брезентовой ширмой, вокруг которой суетилось не меньше двух десятков людей в герметичных комбинезонах.
После того как судно со смертельно опасным грузом покинуло центр Москвы, боевые машины прекратили сопровождение. Оператору CNN отлично удался эффектный кадр, где серые винтокрылые хищники уходят широкой дугой в сторону заходящего солнца, с резким набором высоты, скрываясь за футуристической группой небоскребов комплекса "Москва-Сити".
На протяжении недели, прошедшей с того злополучного дня, Морган, пока еще советник президента по вопросам национальной безопасности, пересматривал эту запись ежевечерне. Звук он как правило выключал - трескотня комментатора относительно "успешной операции российских спецслужб, предотвративших транспортировку огромной партии наркотиков" мешала заниматься главным нынешним делом - вдумчивым уничтожением виски самых лучших и дорогих сортов.
Вечернее солнце последний раз мигнуло краешком темно-красного ободка и окончательно скрылось за горизонтом. Короткий вечер жалобно съежился, свернулся и уполз, пропуская перед собой ночь.
Дом Моргана был темен и тих. Он разогнал прислугу, и лишь ветер из незакрытого окна тихонько скользил по пустым коридорам. Будто сама стихия опасалась здесь шуметь. Жизнь теплилась в одной единственной комнате, за крепко запертой дверью и плотно задернутыми шторами. Морган выключил телевизор и сидел в полной темноте, крепко вцепившись руками в подлокотники и плотно прикрыв глаза. Он больше не чувствовал азарта, готовности драться. Вообще ничего не чувствовал, даже страха.
События в Москве, всколыхнув ненадолго прессу, понемногу становились историей. Бой на барже был представлен мировой общественности как "антинаркотическая операция", но российские спецслужбы неофициально проинформировали всех заинтересованных лиц о неудавшемся акте ядерного терроризма.
Получив информацию из Кремля, американский президент, опасаясь негативной реакции русских, в тот же день отменил досрочный созыв Конгресса и отозвал все подготовленные указы, после чего немедленно вызвал к себе советника. С одной стороны, акции Виктора в глазах Ковбоя упали не очень сильно, поскольку именно он предупреждал шефа о грядущих неприятностях. С другой же...
Без обычных велеречивости и библейских аллюзий президент четко и недвусмысленно потребовал от Моргана похоронить любые
Но главную опасность для Моргана представлял не Плакса, а вице-президент. Эмиссар "оружейников" знал, что у Виктора на руках остался заполненный бланк президентского указа с распоряжением о нанесении ядерного удара по турецкому Курдистану. Вечером несостоявшегося судного дня он, сойдя с борта самолета, пригласил советника на авиабазу Эндрюс79 "прогуляться по летному полю". И с той же безапелляционностью, с какой президент приказал похоронить тайну, вице-президент потребовал пустить в дело зловещую бумагу. Поджечь юг Евразии, нейтрализовать хотя бы на время Россию и, пользуясь коротким периодом всеобщего хаоса и растерянности, все-таки провести задуманный и подготовленный дворцовый переворот...
– Шоу должно продолжаться, Виктор, - сказал вице-президент, и голос его был едок, словно наждак, щедро политый кислотой.
Советник молчал, потому что говорить здесь было не о чем. Его не спрашивали и, тем более, не просили. Моргана ставили перед фактом, отдавая предельно четкий и недвусмысленный приказ.
– Слишком многое вложено в этот план, - очень тихо, почти шепотом продолжил вице-президент.
– Поздно сдавать назад. Может не быть взрыва и разрешения президента. Может не быть даже бомбы. Но удар возмездия должен состояться...
И невысказанное, полное мрачной предопределенности "с тобой или без тебя" повисло в воздухе настолько осязаемо, словно было написано огромными буквами на взлетной полосе.
Положение казалось безвыходным. Бланк был номерной, со многими степенями защиты. Его официальная денонсация представляла собой сложную бюрократическую процедуру, а незаконное уничтожение всплыло бы при первой же инвентаризации бланков и обещало в лучшем случае позорную отставку. Впрочем, Моргану так легко не удалось бы отделаться - из-за содержания указа.
При таком обороте событий советник из не очень удачливого, но еще полноценного игрока превращался в разменную пешку. В надежде, что все понемногу войдет в колею, а также, чтобы не мозолить глаза, он испросил короткий отпуск, чтобы "все решить и подготовить". Срок истекал сегодня ...
* * *
Тишину разрезал громкий звонок. Этот мобильный номер имелся только в сверхсекретной адресной книге правительства и предназначался для связи с президентской администрацией.
– Хелло, Виктор!
– бодрый, несмотря на позднее время, голос, принадлежал одному из доверенных помощников Плаксы, который обычно исполнял самые скользкие и неприятные поручения.
– Привет, хм ... Митч!
– советник не сразу вспомнил имя звонившего.
– Шеф обеспокоен твоим здоровьем. Мы здесь волнуемся за тебя. Груз ответственности в те дни был слишком велик, не каждый может выдержать такой стресс ...
Морган скрипнул зубами. Звонок не самого президента, а мелкой сошки, да еще в столь позднее время, мог обозначать лишь одно. Завтра, по прибытию в Белый Дом, советника ожидает высказанное в очень мягкой форме предложение навестить госсекретаря и написать прошение об отставке. Но игру нужно доиграть до конца ...