Год зеро
Шрифт:
Одной из главных тем было изумление и восхищение своими новыми телами — о них клоны говорили, как об экзотических животных. Не имело значения, когда они умерли — в семнадцать или семьдесят лет: волшебство Миранды возродило их в расцвете сил. Тела клонов по характеру обменных процессов имели возраст двадцать пять лет и были свободны от прежних недугов и дефектов. Отметины распятий исчезли.
Большинство были удовлетворены своим нынешним обликом. Рабы, в прошлой жизни носившие клеймо хозяина, без своих татуировок оказывались «утерянными». Мужчины, чьи сломанные кости две тысячи лет назад срослись неправильно или у кого от рождения был искривлен позвоночник, с благоговейным
— Я никогда не был таким высоким, — восторгался один.
Другой похлопал себя по мягкому животу и, оттянув складку жира, радостно воскликнул:
— Я похож на богача!
Они распахивали халаты, чтобы померяться лабораторными шрамами или продемонстрировать исчезновение родимых пятен. Все, однако, с отвращением показывали на свои гениталии. Натан Ли не сразу догадался: люди шокированы и возмущены тем, что не обнаружили следов обрезания.
— А кто сказал, что жизнь будет легкой? — бросил крупный мужчина.
— Почему мы здесь?
— Когда прибудет моя семья?
Они сделались неугомонны. Двор был предварительно очищен от строительного мусора, однако клоны обнаружили загадочные предметы: пробку от бутылки, солнцезащитные очки, оставленные кем-то из ученых на ветке дерева, обрывки провода, гвозди и мелочь разного достоинства на сумму в несколько долларов. Монетки пристально изучили и обсудили с большим интересом.
С заходом солнца на парковке похолодало. Клоны подбросили дров в костер. Кто-то оторвал ветку с зеленой хвоей и положил на огонь — повалил густой пахучий дым. Мужчины подходили к костру, бормотали молитвы, проносили руки через клубы дыма, вдыхали его. Это было похоже на хорошо им известный ритуал. Все, что нужно для алтаря, — закрытое от ветра место.
Сформировалась группа, члены которой опускались на колени, били поклоны, касаясь лбами земли.
— Как же такое возможно? — прошептал Натан Ли Иззи. — Ведь до рождения Мохаммеда еще пятьсот лет.
— А откуда, по-вашему, пришел ритуал к мусульманам? — спросил Иззи. — От ранних христиан. Вы послушайте их.
— Абвун д’вашмайя, — тянули они нараспев. — Неткадаш шмах, тейтей макутах.
— «Отче наш сущий на небесах, да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое…» — перевел Иззи. Его глаза сияли. — Это же «Отче наш», почти слово в слово, как проговаривал молитву Иисус.
Натан Ли быстро глянул на камеры: все они были нацелены на кучку ранних христиан. Другие клоны не обращали на молящихся особого внимания. Наверное, для них это был всего лишь еще один культ Новой эры. И только два клона как будто немного заинтересовались. Один — уверявший, что они в Египте: глаза его были сощурены и задумчивы. Вторым был беглец — он старался держаться подальше, словно очутился в яме со львами.
24
ЧАС «ГОДА ЗЕРО»
Сентябрь
Когда-то давно Иоав был пастухом из Хеврона. Теперь он древолаз. Натан Ли в жизни не встречал мужчину или мальчика, так ловко и подолгу лазающего по ветвям. Возможно, это объяснялось тем, что в Хевроне было не сыскать такого красивого и высокого дерева. Когда он не карабкался вверх и вниз по сосне, Иоав отходил подальше, садился и любовался ею издали. Никто не счел поведение Иоава странным, и Натан Ли перестал обращать на него внимание.
Но как-то утром он заметил высоко на дереве голубую сойку, бьющуюся в почти не видимой густой паутине. Ловко, как обезьяна, Иоав устремился
К этому времени уже все клоны прознали о его добыче и собрались посмотреть. Они недолго обсуждали цвет и размер и насколько она им подходит. Наконец Лазарь взял у Иоава сойку и одним движением свернул ей шею. Затем широко расправил голубые крылья и положил птицу на огонь.
Натан Ли решил, что птицу собираются съесть. Но мужчины принялись раскачиваться и бормотать. Певчий запел молитву. Христиане сбились в кучку и распростерлись, как мусульмане. Люди по очереди подходили к костру, держали маленькие амулеты в дыму или проводили над костром ладонями и затем подносили их ко лбу, глазам или сердцу. Остальные внимательно наблюдали, обсуждая процесс кремации птички.
Это было первое жертвенное сожжение.
Лос-Аламос наблюдал за клонами с трепетом.
Благодаря чуме город стал настоящей сокровищницей экзотики и красоты. Один из японских ученых привез подлинные «Подсолнухи» Ван Гога. Были здесь также: дюжина полотен Чарльза Рассела, картины Фредерика Ремингтона, две работы Пауля Клее, резная башня из слоновой кости периода династии Мин — чтобы разглядеть всех ее драконов, требовалось увеличительное стекло; коллекции монет, частные библиотеки с подписанными авторами книгами первого издания, письма в рамках, начертанные рукой президентов; африканские маски, несколько метеоритов с Марса, череп трехрогого динозавра и многое другое.
Их маленький рай на холме, как магнит, притягивал ценные предметы. В новых поступлениях недостатка не было: солдаты сделали набег на пустующие музеи, дальнобойщики привезли крытую галерею, лидеры общин из долины меняли награбленное городское добро на продовольствие. Прибывшие буквально в последний момент — такие как Натан Ли — появлялись перед воротами, предлагая сокровища или свое редкое дарование в обмен на допуск внутрь. Прошедшей зимой разрешение на вход получила группа танцоров Большого театра. «Cowboy Junkies» [66] прошли за забор после того, как их солистка, красавица-канадка Марго, пленила охранников своим исполнением а капелла «Дома восходящего солнца». Список продолжал пополняться: пианисты, художники, симфонический оркестр Денвера, актеры Голливуда и прозаики нашли здесь приют и отрабатывали свой кров и питание. Маленьких девочек учили арабескам великие балерины. Город наслаждался оперой, выставками, музыкой мирового класса.
66
Канадская группа, исполняющая музыку в стиле альтернативное кантри/блюз/рок. (Прим. перев.)
Однако до сих пор здесь не видели ничего похожего на клонов. Их притягательность оказалась даже сильнее, чем потребность горожан в новостях, что были не так уж плохи, или секретах, которые можно было безопасно поведать, или немудреных развлечениях. Это напоминало вуайеризм «чумного серфинга», но при этом было чем-то совсем иным. Наблюдение за тем, как рушатся плотины и пылают города, а жертвы чумы высказывают свои последние мысли из подвалов, многоэтажных крепостей, из деревни с канатными мостами в сосновом лесу, стало предсказуемым и будничным. Иногда, будто горящие метеориты, прочерчивали ночное небо спутники. Все это способствовало разрушению мира, который они когда-то помогали строить.