Год жизни. Дороги, которые мы выбираем. Свет далекой звезды
Шрифт:
— Всего год?!
Завьялов произнес эти слова с таким разочарованием, что женщина смягчилась.
— Войдите, — пригласила она, — что же на пороге стоять, раз такое дело.
Завьялов переступил порог. Женщина закрыла дверь, протянула руку к стене. Щелкнул выключатель, под потолком зажглась лампочка в матовом абажуре.
— Тут все дома новые, на этой улице, — сказала женщина, — за три года построили.
Завьялов наконец пришел в себя. Мысль его снова начала работать четко и напряженно. Он спросил:
— А
— А кто же его знает! Мы раньше совсем в другом районе, на Лиговке жили. Четверо в одной комнате. Тридцать лет так ютились… А тут вот…
Она улыбнулась. Видимо, ей еще трудно было сохранять безразличное спокойствие, когда дело касалось ее новой квартиры.
— Да вы заходите, заходите, — заторопилась она, — квартиру посмотрите… Две комнаты, ванная, кухня — финская столярка…
— Спасибо, я очень тороплюсь. Значит, вы не знаете, где стоял старый дом четырнадцать? А кто мог бы сказать?
— Ума не приложу, — задумалась женщина. — Может быть, домоуправление? Оно в нашем же доме, на первом этаже. Как в подъезд спуститесь, то сразу направо.
— Спасибо. Простите, что побеспокоил. Такая неудача, что тот дом снесли…
— Это почему же неудача? — строго спросила женщина. — Тут знаете, какие дома были? Старые, рухлядь. А теперь — вот что!
— Нет, нет, я не о том. Это, конечно, хорошо, что новые дома. Очень хорошо. И вам стало лучше. Поздравляю вас с новосельем…
В конторе домоуправления Завьялова тоже ждала неудача: и там не знали, где стоял старый дом номер четырнадцать. Ему посоветовали обратиться в райсовет. Там есть и архив, и, вероятно, знают, кто и куда переселился.
Нет, в райсовет он не пойдет, лучше в военкомат, в тот самый, где ей вручили орден.
Некоторое время Завьялов стоял на тротуаре, всматриваясь в уходящую перспективу новых домов. Хорошие дома! Только уж слишком однообразны. Впрочем, та женщина об этом, наверно, не думает, да и другим новоселам, а их тысячи, вряд ли это сейчас приходит в голову. Они просто наслаждаются человеческими условиями жизни. Думать об однообразии архитектуры они будут потом, когда утихнут первые радости. К хорошему быстро привыкаешь.
Шесть лет назад Оля жила здесь. Ходила вот по этой улице. Впрочем, нет. Наверно, тогда и улица была иная — и дома, и асфальт, и люди — все!
Завьялов увидел на перекрестке киоск справочного бюро. «А почему бы мне, — подумал он, — не попытаться выяснить ее адрес самым простым путем?»
Он подошел к киоску и заглянул в окошко. Девушка с яркими пластмассовыми клипсами в ушах читала газету «Юманите». Раскрытый французско-русский словарь лежал рядом на столе.
— Я бы хотел узнать адрес… — начал Завьялов.
Рука девушки описала два полукруга в воздухе. Маленькая анкета легла на подоконник.
— Фамилия,
— Когда ответ? — спросил Завьялов. — Через час? Даже раньше? Отлично. Можно и позвонить? Спасибо.
Завьялов записал номер телефона.
Пока Завьялов добрался до военкомата, прошло около часа.
В вестибюле Завьялов опустил пятнадцатикопеечную монету в телефон-автомат и набрал номер справочного бюро.
— Я заказывал справку, — сказал Завьялов, услышав в трубке девичий голос, — около часа назад. Миронова Ольга Алексеевна…
Короткое молчание. Затем он услыхал:
— Все в порядке. Записывайте адрес, диктую…
— Минуту! Подождите секунду, я достану карандаш… Да, пожалуйста, диктуйте!..
— Пишите. Миронова Ольга Алексеевна. 1924 года рождения, Малоохтинский проспект, дом 14, квартира 8. Записали?.. Я спрашиваю, записали? Почему вы молчите?..
15
Вот этот дом. Внешний вид старинного трёхэтажного особняка приводит Завьялова в недоумение. Железная ограда, но ворота распахнуты, никакой проходной, никаких признаков охраны. Отсюда, с улицы, виден подъезд. У подъезда ни вахтёра, ни часового — самая обыкновенная дверь. Верхняя половина её застеклена. Однако не видно никаких занавесок с внутренней стороны. Если бы не солнечные блики на стекле, Завьялов смог бы разглядеть, что происходит там, за дверью.
Не так легко было получить адрес этого дома. В военкомате на просьбу Завьялова «поднять» дело Ольги Мироновой откликнулись довольно охотно. Уже через полчаса ему сообщили её домашний адрес и, снова, теперь уже в третий раз, Завьялов услышал эти слова: «Малоохтинский, 14, квартира 8».
Но когда он спросил, где работала Миронова в момент вручения ей ордена, произошла заминка. После долгих переговоров младший лейтенант, наводивший справку, сказал, что может ответить на этот вопрос только с разрешения военкома.
Завьялову пришлось ожидать очереди к военкому, а потом употребить всё своё красноречие и показать свои документы, чтобы убедить подполковника дать справку. Наконец Завьялов вырвал нужный адрес: Кировский проспект, 81. Его попросили ничего не записывать, просто сказали адрес и ничего не говорящее название учреждения: НИИ-24.
И вот Завьялов приехал на другой конец города и стоит перед этим домом. Несколько человек вошло в подъезд. Какие-то люди вышли. Никто, приближаясь к входу в особняк, не вскидывал автоматическим жестом руку к внутреннему карману пиджака, чтобы достать пропуск. И никто из выходящих не держал руку в кармане, как это бывает, когда прячут пропуск, только что предъявленный часовому.