Годы лейтенантские. Я родился на советской земле. Исповедь офицера
Шрифт:
Да… командировка мудрейшая. Демонстрация пистолета во времена, когда оружие достать невозможно! Даже фильм, помнится, был, как выследили милиционера с пистолетом в кобуре, и убили, правда, пистолет оказался игрушечный, ибо боевой он сдал после дежурства, а игрушечный сделал для сына или племянника.
У меня всё обошлось благополучно. На следующий день, уже в обеденный перерыв встретился с Галей. Чувствовалось, что она переживала, зная о моей поездке в Москву, переживала, что увижусь с женой – впервые после нашего знакомства могла произойти такая встреча.
Но я рассказал, как ответил тёще. И тут Галина возмутилась:
– Слышать
Попытался успокоить, но удалось это сделать лишь ночью…
Мы не знали, что нас ждёт. На что-то надеялись. Думали, что ситуация разрулится как-то сама собой. Кто знает, как бы она разрулилась, если бы не то, что вскоре произошло.
День, который перевернул всё в моей службе, а точнее канун того дня, решившего мою офицерскую судьбу на несколько ближайших лет, начался обычно. Я проводил показное занятие по огневой подготовке для офицеров полка. Это стало уже привычным. С того самого пасмурного ноябрьского дня минувшего года, когда переступил порог кабинета заместителя командира дивизии полковника Цирипиди, задачи подобного рода получал очень часто.
Едва доложил о прибытии, как услышал вопрос:
– Какое училище окончили?
– Окончил с отличием Московское высшее общевойсковое командное имени Верховного Совета РСФСР.
– Ну из Московского все со знаком качества, – одобрительно сказал полковник. – А тем более с отличием…
Ну и с тех пор я постоянно либо сам проводил показные занятия со своим взводом для офицеров батальонного звена, либо ассистировал на занятиях по командирской подготовке, проводимых начальником штаба полка с комбатами, начальниками штабов батальонов и офицерами управления полка.
Словом, из офицера «так себе» в бригаде, превратился сразу в передовика и даже был назначен знаменосцем 420-го гвардейского Севастопольского мотострелкового полка.
Это вот «так себе» попозже поясню, когда окажется к месту.
Ну а пока все ответственные задачи, разумеется, для уровня младших офицеров, поручались именно мне, поскольку более выпускников Московского ВОКУ в тот год в полку среди ротных и взводных не было. Училищ то в стране общевойсковых – в ту пору хоть пруд пруди.
Это в бригаду охраны брали только выпускников Московского и Ленинградского ВОКУ, но пока ещё оставались и странные типы, сумевшие пролезть в офицеры окольными путями, и носившие не ромбики, а значки с буквами «ВУ» и, зачастую, люто ненавидевшие офицеров с настоящим, базовым военным образованием. Здесь и был корень конфликта и источник многих моих бед первого года офицерской службы. Но, как и обещал, об этом позже.
Вернёмся на стрельбище, вернёмся к занятию.
Во время одного из перерывов, или как говорили частенько, перекуров, я краем уха услышал обсуждение новых назначений, которые начались после завершения крупных учений. Дело в общем-то обычное. Учения – это школа для офицеров. Так вот кто-то спросил у командира полка подполковника Георгия Николаевича Дымова:
– Говорят, Шахмагонов примет комендантскую роту?
Правда, как потом выяснилось, сватали на эту должность не случайно. Кадрированную дивизию в Курске развёртывали до полного штата и отправляли в Забайкальский военный округ. Оттого и не было особых охотников на эту должность, оттого и мог я взлететь достаточно высоко для своих лет и своего воинского звания – лейтенантом на майорскую должность полкового звена!? Это не так уж и плохо.
Но обо всём этом я, конечно, тогда, на стрельбище, не думал. Меня заинтриговал ответ командира полка:
– Нет, Шахмагонов примет другую роту, совсем другую…
После занятий я поинтересовался у командира полка, что за роту имел он ввиду.
Тот ответил уклончиво:
– Интересная рота! Личного состава там раза в полтора больше, чем у нас в полку.
Дело в том, что в кадрированном полку, которым командовал Дымов и в котором я служил командиром взвода, было немного развёрнутых подразделений. К примеру, из мотострелковых рот развёрнута, да и то не до полного штата, была лишь одна – первая.
Я попытался узнать подробности, но Дымов сказал:
– Вот что. Толком я и сам ничего не знаю. Приказано подобрать офицера, надёжного, грамотного. Я бы не хотел с тобой расставаться, да ты постоянно куда-то рвёшься. Вот я и рекомендовал тебя. Заметь, это не ссылка – все, кто не справляется с ротой, возвращаются назад, в полк. Так что не думай, что от тебя избавляемся.
– Я и не думаю так.
– Ну и отлично. Так вот завтра тебе надо прибыть к начальнику отделения кадров дивизии. Он всё подробно и объяснит.
С первых дней службы в 420-м гвардейском Севастопольском мотострелковом полку 32-й гвардейской Таманской мотострелковой дивизии я чувствовал поддержку, заботу и внимание командира полка. Он не раз говорил мне:
– Перевози, наконец, семью в Калинин, сразу получишь квартиру.
Но я не спешил расставаться с московской пропиской, поскольку была у меня мечта перейти в военную журналистику. Вот так, строевой офицер, окончивший Московское высшее общевойсковое командное ордена Ленина Краснознаменное училище имени Верховного Совета РСФСР, лучшее командное училище страны, и вдруг собирался в военную печать. А ведь слова полковника Цирипиди: «Ну из Московского все со знаком качества» –услышать было приятно. Они вызывали гордость.