Годы нашей жизни
Шрифт:
Механик поднял чашку с монограммой, показывая Ленину, как просвечивает отличный фарфор.
— Спасибо, товарищи, я понимаю, — чувствовалось, что Ленин растроган вниманием и в то же время сердится. — Но делать сервиз не следовало. Придется мне написать товарищам из комячейки, почему людям не объяснили. Лучше бы эти деньги использовали на ликбез, на клуб.
— Клуба у нас еще нет, — вырвалось у механика.
— Ну вот… Сами посудите… А вы тратитесь на чайный сервиз.
На столике в кабинете Ленина стояло несколько подарков от рабочих — чернильница из карболита, нож
Недели за две до этой встречи с механиком Барановского завода у Владимира Ильича были представители суконной фабрики из Клинцов. Они привезли взволнованное письмо рабочего коллектива и подарок. «Мы будем счастливы, если ты, наш учитель и вождь, оденешь костюм, нашими руками сотканный».
И Ленин ответил:
«Дорогие товарищи!
Сердечно благодарю вас за приветствие и подарок. По секрету скажу, что подарков посылать мне не следует. Прошу очень об этой секретной просьбе пошире рассказать всем рабочим.
Самые лучшие благодарности и приветы и пожелания».
Теперь, прощаясь с посланцем барановских рабочих, Ленин передал заводскому коллективу товарищеское спасибо и братский привет.
Когда механик спросил, может ли он сказать товарищам, что получил согласие назвать завод именем Ленина, Владимир Ильич улыбнулся.
— А по поводу именного сервиза, — сказал он, провожая Бродского до дверей кабинета, — я напишу в вашу ячейку.
5
Приехав из Москвы, Алексей Васильевич отчитался перед коллективом.
И на собрании и после собрания его засыпали вопросами:
— Как здоровье Ленина?
— Хорошо ли Ильич выглядит?
— Как себя чувствует?
— Сколько времени продолжался разговор?
Десятого декабря 1922 года губернская газета «Волынский пролетарий» сообщала: «…Товарищ Бродский по прибытии в Москву был принят товарищем Лениным и беседовал с ним в течение двадцати минут…»
Как рассказывали старые барановские рабочие и механик Бродский, ныне уже покойный, письмо от Ленина пришло на завод в начале декабря. Оно было адресовано заводской партячейке. По словам товарищей, ленинское письмо еще в двадцать втором году было взято в Новоград-Волынский уездный партийный комитет, вскоре ликвидированный.
Уже предпринимались розыски письма в Барановке, Новограде-Волынском, Житомире. К сожалению, до сих пор не удалось его найти, но товарищей с Барановского завода не оставляет надежда, тем более что увенчались успехами другие поиски.
Архивные документы и газеты тех дней помогают нам воскресить картину того, как в двадцать третьем году заводской коллектив выполнил слово, данное Ленину.
За полгода общими усилиями пустили динамо, электростанцию и обеспечили завод электроэнергией. Летом открыли заводской клуб. Организовали заводскую школу ФЗУ, и старые мастера начали обучать молодежь.
К осени двадцать третьего года продукция Барановки не только количеством, но и по качеству почти не уступала довоенной.
Как сообщал один рабкор «Волынскому пролетарию», управзаводом сначала отказывался платить «ленинскую зарплату», но рабочие основного на заводе горнового цеха добились своего.
Недавно дети и внуки старых мастеров, для которых Ильич был не только вождь, учитель, но и «почетный горновщик», решили изготовить для заводского музея копию сервиза, подаренного отцами Ленину.
В свое время сервиз был сделан по специально приготовленной модели, и такой фасон в серийное производство не запускался.
В поисках этой гипсовой модели перерыли весь завод. Какова же была радость мастеров, когда они нашли ее на одном из старых складов. Модель расчистили и отлили форму.
Три недели с любовью, волнением мастера трудились над сервизом, который так много говорит их сердцу. Они сделали копию сервиза и для своих чехословацких друзей. На заводе хранится подаренное трудящимися города Гурбанова красное знамя, к древку которого прикрепили свои ленты все предприятия города.
Теперь, снова встретившись с учителем Максимом Фомичом и поблагодарив за интересный замысел, мы сможем рассказать ему немало нового из истории сервиза, который привлек его внимание в зале Музея Ленина.
ИСТОРИЯ ОДНОЙ КНИГИ
В последний вторник апреля бывший император и самодержец всероссийский вновь предстал перед революционным трибуналом.
На этот раз его судили в клубе киевских пионеров на бывшей Николаевской улице, которая теперь называлась улицей Карла Маркса.
В двадцатые годы пионеры часто устраивали такие суды над врагами пролетарской революции, молодой Советской державы.
Уже перед самым началом заседания дело едва не осложнилось. Звеньевой Толя вдруг усомнился — пристало ли ему, внуку и сыну рабочего, выступать в роли Николая II. Он лучше скажет речь народного обвинителя.
Однако в порядке пионерской дисциплины пришлось пройти на скамью подсудимых и отвечать за действия последнего из Романовых.
Тем временем как шел суд, в почтовом отделении на Крещатике трое школьников сдавали весьма объемистый заказной пакет. На самодельном конверте крупными буквами было написано: «Москва, Кремль, Надежде Константиновне Крупской».
Так в апрельский день начиналась, или, точнее сказать, — продолжалась, история, о которой мы хотим рассказать читателю.
Теперь мы знаем ее во всех подробностях. А вначале у нас был только один документ. Запись в блокноте довоенных лет. Вот она.
«Вскоре после смерти В. И. Ленина младшая группа одной из киевских школ послала Н. К. Крупской книгу, которую ребята сочинили. Они спрашивали у Надежды Константиновны совета, как должны выполнять заветы Ильича. Крупская прислала ответ и сама приняла участие в общественных делах ребят».