Годы огневые

Кожевников Вадим Михайлович

В этом соединении так же, как и во многих других, навечно числятся герои, отдавшие жизнь за Отчизну. И на поверках называют их имена. Тех, кто в вечном строю. Они незримо стоят плечом к плечу с солдатами шестьдесят седьмого года — юношами, не познавшими войны. Они добыли для них победу.

Вот боевое знамя. Алое, с изображением В. И. Ленина, с орденскими лентами. По обе стороны его — часовые. Молодые солдаты пришли к знамени. Это — святыня воинской чести, добытой в боях и продолженной по сей день теми, кто совершенствует свое боевое мастерство во всех новых постижениях ратного дела с неколебимой солдатской твердостью.

Офицеры сопровождают солдат нового пополнения по всем подразделениям.

Вот парк могучих тягачей и бронетранспортеров. Если запрячь всю эту технику в плуги, она могла бы вспахать на высоких скоростях гигантское пространство. Или за сутки доставить материалы, достаточные для строительства районного городка. А вот площадка с современным вооружением. Пояснения новому пополнению дают старослужащие. Они только на год, на два старше вступающих в строй. Люди одного поколения. Но как они не сходственны с этими, только что пришедшими на воинскую службу! И дело не только в ловкой их ладности, в строевой выправке, не только в том, как свободно они демонстрируют назначение и особенности сложнейшей аппаратуры. Они делают все это с той любовной уверенностью, которая присуща человеку, одержимому профессиональной гордостью постигнутого. И так происходит в каждом подразделении.

Я слышу, как старослужащий, сидящий у пульта, говорит молодому солдату чуточку сочувственно:

— Нам было трудно — вам будет еще труднее.

— Почему?

— Технический прогресс. Пока справитесь с этой техникой, придет новая…

— Ты что кончал? — спрашивает молодой.

— Вечернюю, рабочей молодежи…

— А я — из десятилетки.

— Тоже неплохо, — одобряет старослужащий.

— А после армии куда?

— Что значит после? У меня специальность. Прямой путь — в военное училище.

— А потом?

— Послужу, буду готовиться в академию.

— Значит, на всю жизнь военным?

— Правильно. Серьезная профессия. На уровне всех достижений науки и техники.

— А если войны не будет?

— Не будет, если вы, — солдат кивнул на пополнение, — будете хорошо службу нести.

— Ну, в радиотехнике я не хуже тебя разберусь…

— «Разберусь»… Ею командовать надо, выжать из нее все. Там у них тоже техника, и тоже грамотные у нее стоят. Весь вопрос, кто лучше ею владеет. Вот тебе главная от меня солдатская памятка…

Казарма. Настольная лампа горит только на тумбочке дежурного. На койках спят молодые солдаты. Прошли первые сутки их армейской службы. По тревоге поднимаются подразделения. Все, кроме пополнения. Они еще не солдаты. Им еще предстоит стать солдатами. Какими? А вот такими же, как их сверстники, уже овладевшие многими высококвалифицированными солдатскими профессиями. Это пм — солдатам народа — страна щедро дала могучую технику, столь насыщенную современными достижениями, что все ее образцы могут служить эскпонатами на выставке самых последних достоинств научно–инженерной мысли и индустриальной мощи страны.

И все они, эти солдаты, в считанные мгновения занимают места на своих постах — у боевых машин и установок, у орудий, электронных агрегатов и пультов — возле всей той техники, которая не столь давно считалась уникальной даже в стенах научно–исследовательских институтов.

Несоизмеримость, насыщенность мастерства сегодняшнего солдата с солдатом минувших времен такие же, как не соизмерима огневая мощь, которой владеет это соединение сегодня, с той, какой оно владело в годы войны. Образцы ее оружия тех лет стали музейными экспонатами. И каждый солдат, владея в совершенстве своей воинской профессией, владеет профессией своего товарища по боевому посту, чтобы в критическое мгновение быть способным заменить его. И солдатское искусство — во множестве знаний и, главное, в той мгновенной точности, с которой он осуществляет свое

дело, проявляя виртуозную сноровку, выработанную настойчивой учебой.

Ратное дело обрело ныне черты высокого мастерства, где перед каждым огромные пространства открыть свой дар, ум, характер, настойчивость, всю свою человеческую особость. И то, что в армии введены ныне почетные звания мастеров, — тому свидетельство. И мастера рабочего класса нашей страны с гордой уверенностью передают всю эту высокую технику солдатам — мастерам Вооруженных Сил страны.

Армия учит солдата быть командиром техники, и армия воспитывает юношу быть таким солдатом, какими были солдаты Отчизны. Советская Армия — это высшая школа формирования человека стойкого, твердого, закаленного, исполненного духа коллективного братства и сознания своей ответственности и долга перед Родиной. Вот кто он, какой он — советский солдат 1967 года, года великого полустолетия Советского государства.

Отработаны ночные занятия по боевой тревоге. Зелеными просветами озарено небо, Я спрашиваю генерала:

— Ну как?

Генерал молча закуривает, вздыхает, потом произносит задумчиво:

— Я бы, знаете, чего хотел больше всего в жизни?

Чтобы мой политрук, старый большевик Василий Алексеевич Орлов, который меня в партию рекомендовал, сегодня учебные занятия посмотрел.

— Очевидно, он не ошибся в своей рекомендации?

— Не в этом дело, — досадливо поморщился генерал, — сегодняшнего солдата он увидел бы. Какой он!

— Да, техника сейчас не та!

— Да что техника! — сказал генерал. — Не она солдатом командует, а солдат ею. Вот в чем главное. И хорошо командует. Красиво, уверенно, бесстрашно…

— В условиях учебных занятий?

Генерал пристально посмотрел на меня.

— Как–то, — сказал он сурово, — на учениях одна система неточно сработала. Причину выяснить не удалось. Приехал в подразделение, сказал: «Может, есть у кого соображения?» Вышел из строя солдат Соловаев, докладывает: «Товарищ генерал, я всю ночь думал — это я виноват. Не могу точно припомнить — все ли я сделал при подготовке». Мужественный поступок? Да еще какой! Он ведь, Соловаев, знал, что никакой комиссии сразу не установить причину неполадки. Сказал. Проявил подлинное солдатское бесстрашие. А кто он, Соловаев? Ничем не выделяющийся от других. Солдат и солдат. А в критический момент: смелость. Значит, вот он какой, солдат шестьдесят седьмого года… Надежный! Быть солдатом — это быть человеком коммунистической чистоты и убежденности. Такими быть мы и учим молодых воинов. Какими и нас самих партия учит быть везде и всегда…

И генерал зашагал в казарму…

1967 г.

ВЕЛИКОЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЕ

Если бы тома «Истории СССР» довелось снабдить иллюстрациями, допустим, добытыми в разные времена путем аэрофотосъемки, то перед нами предстали бы поистине удивительные фотодокументы, повествующие о стремительном видоизменении одной шестой части планеты Земля.

Тайна этих изменений — в титаническом трудовом подвиге советского народа.

Запечатлеть преображенное гигантское пространство, панораму нашей Отчизны с помощью оптики значительно легче, чем изобразить во всей яркости человеческие черты тех, кто свершил этот подвиг. Чтобы ощутить электроэнергетическую мощь страны, сегодня достаточно ночного трансконтинентального полета с одного края Родины до ее другого края: увидишь соперничество земных электросозвездий с небесными светилами. А ведь в не столь уж отдаленное историческое время для того, чтобы осветить в Большом театре карту будущей электрификации РСФСР, пришлось временно выключить освещение столицы, жившей на голодном энергетическом пайке…