Годы войны

Гроссман Василий Семенович

Школа не была типичной для школ в оккупированной области - немец действовал на свой страх и риск.

"Немец спросил: "А из "Войны и мира" им нельзя почитать?" Я сказала: "Они еще маленькие".

Библиотека. Изъяты: вся политика, Гейне и все советские писатели. "Гаврош" - немец скорчился и сказал: "Что вы, что вы". История Рамбо.

Платили 500 р. в месяц.

Паек.

426 гр. хлеба на работающего в день и 2 кило в неделю на иждивенца. А затем сократили - 2100 на работающего и 1400 на иждивенца.

Раз в неделю 300 гр. такого мяса, что мы его не брали.

Немецкий паек получали "метисы" (наполовину немцы). Было объявление: "Все метисы должны зарегистрироваться в комендатуре в своих интересах", им выдавали породистую корову за 1000 руб., шоколад, белую муку, конфеты.

Были русские, приравненные к метисам.

– Меня мучило чувство, что я работала.

Краммс - учительница, к нам относилась свысока.

Когда она уходила, мы говорили: "Пойдем шифровать немецкие сводки".

Батаманджиев - написал статью "Калмык любит свою степь".

"Нам обещали транспорт в августе, мы составили список, но нас не вывезли".

На уборной: "Русским вход воспрещен".

Открыли хурул.

Калмыки щеголяли зелеными мундирами.

Гибель 93 семей евреев. Детям смазывали губы ядом (?).

Учительница (я не стал спрашивать ее имени и отчества). Ночью ее пытался насиловать офицер, ему помогал денщик. Она держала шестимесячного ребенка на руках. Он стрелял в пол, угрожал ребенку. Денщик ушел, запер. В соседней комнате были наши военнопленные. Она кричала, звала, но в соседней комнате мертвая тишина.

Она некрасивая, умная, окончила физ.-мат. факультет.

Ее разговор с немецким инженером. Он принес ей, чтобы похвастать, книги, она смеясь показала ему свои. Она знала больше. Немцы кричат на улице "швайн", "русская голова с соломой". Разговор о музыке.

Никто ничего не знает. Танго и фоксы. Только поют и танцуют.

Она смеялась над танкистами, пришедшими пешком:

– Где ваши танки, русский солдат плохой?

– О, нет, русский солдат хороший, сильный.

"Когда ночью слышишь топот сапог, падает сердце".

"Мальчишка приехал, становился в позы.

– Почему вы такой веселый, вы ведь на войну идете?

Через неделю он вернулся, их поклевала наша авиация.

– Я хочу к папе и маме!
– сказал он.

А другие говорят:

– Надо воевать, не надо думать о доме!"

"Солдат пришел, нашел сахар. Он сосал кусок сахара. Я ему показала на грудного ребенка, он улыбнулся и ушел.

Они очень любят сладкое, сосут сахар всегда".

Курай - для топки, стелется.

Будяки, цигрик - он зеленый, цветочки красные - едят верблюды.

Мочажина - растет по болоту, высокое.

Чэпэ.

Приговор, расстрел. Раздели, закопали. Ночью он пришел в часть в окровавленном белье. Его снова расстреляли.

Немцы в

Элисте.

В августе ходили и ездили в трусах (на мотоциклах).

Собака, ненавидевшая немцев. Верность.

1 мая 1943 года

Приехал в 62-ю сталинградскую армию. Она стоит теперь среди зацветающих садов, в чудесном месте, где фиалки, зеленая яркая трава. Тихо. Поют жаворонки. Я волновался по дороге - очень хотелось увидеть людей, с которыми так много связано.

Встреча. Обед у Чуйкова на террасе дачного домика. Сад. Чуйков, Крылов, Васильев, два полковника - члены Военного Совета.

Встреча холодная, все они кипят. Неудовлетворенность, честолюбие, недостаточные награды, ненависть ко всем, кто отмечен более щедрыми наградами, ненависть к прессе, о кинофильме "Сталинград" говорят с проклятиями. Большие люди, тяжелое, нехорошее впечатление.

Ни слова о погибших, о памятнике, об увековечении тех, кто не вернулся.

Каждый только о себе и о своих заслугах.

Утром у Гурьева. Та же картина.

Скромности нет. "Я сделал, я вынес, яяя-я я-я..." О других командирах без уважения, какие-то сплетни бабьи: "Мне передали, что Родимцев сказал то-то и то-то..."

В общем, мысль такая: "Все заслуги только у нас, У 62-й, а в самой 62-й лишь я один, остальные между прочим".

Суета сует и всяческая суета.

7. ЗАПИСНАЯ КНИЖКА

Сталинград 1942 год

Город Сталинград, последние числа августа, начало сентября, после пожара.

Переправа в Сталинград. На старте для храбрости Высокоостровский, Коротеев, Коломийцев и я выпили 8 совхозе на Левобережье непомерное количество яблочного вина. Больше всех усердствовал Высокоостровский, на катере "съездил в "ригу". Над Волгой воют "мессера", Волга в тумане и дыму, беспрерывно жгут дымовые шашки, чтобы маскировать переправу.

Сгоревший мертвый город, площадь Павших бойцов. Надписи на памятниках: "Пролетариат Красного Царицына борцам за свободу, погибшим в 1919 году от рук врангелевских палачей".

"Здесь похоронены 54 героических защитника Красного Царицына, зверски замученных и повешенных Врангелем в 1919 году".

В подворотне на груде вещей жители сгоревшего дома едят щи. Валяется книжка "Униженные и оскорбленные". Капустянский сказал этим людям: "Вы тоже униженные и оскорбленные".

Девушка: "Мы оскорбленные, но не униженные".

Памятник летчику Хользунову над Волгой.

Мельницы - 4. Хлебозавод - 3-4.

Директор завода Аньенов.

"Баррикады" в ночь с 23 на 24 августа продолжали работу. 300 человек пошли в рабочие батальоны. Примерно столько же с Тракторного "Баррикады" дали в эту ночь 150 пушек. Гонор руководил работой. Отбор людей производили Гонор и парторг Ломакин. Сомова - секретарь Тракторозаводского райкома, руководила, держала связь.