Годы. Мили. Судьбы
Шрифт:
Командирам, начальникам, военным комиссарам, военным прокурорам и особым отделам ГУГБ НКВД СССР военнослужащих, участников контрреволюционных и вредительских фашистских организаций, раскаявшихся в своих преступлениях и без утайки рассказавших обо всем, как ими совершенном, так и назвавшим всех своих сообщников и единомышленников, задержанию и аресту не подвергать и против них уголовного преследования не возбуждать».
Среди преподавателей и командиров училища никто не пострадал. Одного курсанта отчислили за то, что употребил в туалете газету с портретом Сталина. Видимо, и среди нас была агентура, не терявшая бдительности даже в таких местах. Второй курсант был отчислен, так как оказался родственником расстрелянного командующего Приволжским военным округом И. Кутякова. У всех курсантов взяли отпечатки пальцев. Неискушенные, мы тогда не понимали, для чего это делается.
Агитационные
В
середине 1937 года в газете «Правда» был опубликован ответ Сталина «товарищу Иванову», смысл которого сводился к тому, что «сын за отца не отвечает». Сколько миллионов человеческих жизней было загублено в эти годы, никто не знает. В журнале «Аргументы и факты» № 45 за 1989 год были опубликованы данные о количестве арестованных и заключенных в лагеря НКВД по годам этого периода.
Были уничтожены лучшие партийные, государственные и военные руководители во всех звеньях государственного аппарата. В газетах, литературе, искусстве превозносилось величие И. Сталина, его выдающаяся роль в революции и Гражданской войне. Как бы непреднамеренно вспомнили Ивана Грозного и Петра Великого, их жестокость оправдывалась исторической необходимостью. Сталина стали называть Великий Сталин.
< image l:href="#"/>Капитан 1 ранга
Российского флота Белобров Дмитрий Павлович
(1894–1981)
Подводным сектором командовал капитан 1 ранга Вавилов, в прошлом флотский офицер, прямой, подтянутый, серьезный, с черными волосами, расчесанными на прямой пробор. Он мало общался с курсантами, все время держался как-то над нами. Комиссаром подводного сектора был полковой комиссар Петр Иванович Бельский, полный, совершенно лысый офицер. Он досконально знал психологию курсантов, их тревоги и заботы. Определил более ста причин, отчего курсанты напиваются. Слыл человеком душевным, пользовался авторитетом и неограниченным доверием на курсе. В последующем его назначили начальником политотдела училища. В большинстве преподаватели были кадровыми военными, некоторые предметы вели «приватные преподаватели», так мы называли гражданских. Морскую навигацию преподавал капитан 1 ранга Дмитрий Павлович Белобров, бывший дворянин, офицер. Крейсер считал идеалом морской службы. По его глубокому убеждению, только на нем мог служить уважающий себя морской офицер. К подводникам относился с плохо скрываемым презрением не однажды высказывался, что на подводных лодках могут плавать только больные алкоголики. Седой, всегда чисто выбритый, с белыми накрахмаленными манжетами, выглядывавшими из рукавов кителя, он был образцом подтянутости и аккуратности.
Жизнь и учеба продолжались по накатанному распорядку под неусыпным руководством командиров и политработников. Командиром нашей группы в середине 1937 года назначили лейтенанта Андрея Ивановича Пшеничникова, выпускника училища. По характеру он был очень добрым и мягким. Жил интересами курсантов, не считаясь со временем, заботился о нас и оставил о себе добрую память. Командиром курса был капитан 3 ранга Апостоли, живой, энергичный, всегда немножко настороженный. Имел коллекцию макетов кораблей Балтийского флота времен Первой мировой войны, перешедшую к нему от отца, офицера Российского флота.
Входя в класс, внимательно оглядывал поверх серебряных очков каждого курсанта, четко излагал раздел программы, диктуя, что следовало записать в конспект. Учил он хорошо и основательно. Некоторые его высказывания удивляли нас своей наивностью при теперешнем положении дел в корне изменившейся России. «Пойдете на бал, возьмите учебник навигации, в перерыве между танцами повторите еще раз сегодняшний материал». «Вчера вечером был в Зале революции. Ваши дамы приходят на бал в валенках. Это неприлично». Он не допускал мысли, что в Морской корпус могут прийти «дамы» – работницы с табачной фабрики им. Урицкого, у которых, кроме валенок, не было другой обуви. Ударом грома для него был доклад курсанта, которого посадили на гауптвахту за то, что в выходной день выпил два стакана водки. «Водку можно пить не более одной рюмки перед обедом!» – говорил он.
Полной противоположностью был другой преподаватель навигации, капитан 1 ранга
Историю ВКП(б) читал батальонный комиссар Брутус, тощий, чахоточный политработник. Видимо знал, что долго не протянет и не стеснялся в суждениях и выражениях, многие из которых казались нам чрезмерно смелыми.
Теорию и устройство электронавигационных приборов преподавал капитан 2 ранга Михайлов. Изучали гирокомпасы фирмы «Сперри», лаги конструкции Форбса и Черникеева. Об эхолотах и радиопеленгаторах мы узнали уже на флоте. Михайлов удивил весь курс – 1 января 1938 года пришел на занятия в тужурке с фалдами, в галстуке-бабочке и с обручальным кольцом на пальце. Прямо человек из другого мира. Девиацию магнитных компасов преподавал капитан 1 ранга Посхин, скромный, умный, интеллигентный человек, автор учебника по этому предмету, бывший офицер Российского дореволюционного флота. В учебном классном кабинете ему помогал гражданский служащий с красным носом. Это явление мы объясняли усыханием спирта в котелках магнитных компасов.
Портрет курсанта Г. К. Васильева.
Рисунок Марии Овсяниковой. 2015 г.
Мореходную астрономию читал Олиференко, приватный преподаватель из университета, за чрезмерную полноту прозванный курсантами «большой Тютерс» (остров в Финском заливе). Учебник мореходной астрономии был написан Б. П. Хлюстиным, он вел занятия в других группах училища.
Четыре года я изучал французский язык с преподавателем Людмилой Алексеевной Городецкой. Два года вместе с классом, а после перевода в подводники один час в неделю индивидуально. Преподавала она замечательно. Во время войны мне пришлось встретиться с французскими моряками. Знаний, полученных в училище, хватило, чтобы свободно разговаривать с французами. Последний раз встретил Людмилу Алексеевну в начале апреля 1945 года в Ленинграде, она продолжала преподавать. Годы и пережитая блокада наложили на ее внешность тяжелый отпечаток, но сохранились тонкие черты лица, интеллигентность и аккуратность, свойственные ей с молодых лет. Английский и французский языки преподавала Эллен (Елена) Митрофановна Орлова, бойкая, общительная, молодившаяся, одевавшаяся со вкусом женщина. Все знали, что она сестра «наморси» (начальника морских сил республики) Владимира Митрофановича Орлова. В 1937 году его арестовали, фамилию перестали упоминать, но Эллен продолжала работать в училище. В нашем классе английский язык преподавала Ольга Михайловна Жерве. Ее муж, офицер царского флота, в двадцатые годы был профессором Военно-морской академии. Маленькая, довольно полная, но подвижная и бойкая старушка всегда вносила в класс дух бодрости и оптимизма. С удовольствием вспоминала свою молодость, особенно путешествие, совершенное в обществе флотских лейтенантов в 1904 году из Кронштадта в Порт-Артур, где служил ее муж. Произношение у нее было не очень чистое, нам в этом пришлось убедиться позже. Во время учебы этого и не требовалось, нужно было уметь читать и переводить пособия по кораблевождению и военную литературу.
Изречение «ничто человеческое нам не чуждо» относилось и к нашему бытию. Не все время мы сидели в классах, уткнувшись в учебники. Большое внимание в училище уделялось общему и интеллектуальному развитию курсантов. Мы имели возможность заниматься любым видом спорта. В помещениях, прилегавших к Залу революции, работали кабинеты для занятий боксом, борьбой, гимнастикой и тяжелой атлетикой. В училище сформировали спортивную роту из перспективных курсантов. Они жили по особому распорядку дня, в котором больше времени отводилось на тренировки, и получали усиленное питание. По числу значкистов 2-й ступени и результатам соревнований училище занимало первое место среди военно-морских учебных заведений. Желающие и имеющие музыкальный слух учились игре на фортепиано. Их освобождали в учебное время от основных занятий для репетиций. Курсанты активно участвовали в художественной самодеятельности. Исполняли популярные песни и инструментальные произведения. Курсант параллельного класса В. Пилярский руководил джазом – новым в то время направлением музыкального искусства. По выходным дням в Зале революции показывали кино, по праздникам устраивали танцы. На каждый класс курсантам выдавали несколько пригласительных билетов, по которым знакомые девушки приходили в клуб училища.