Гоголь 08.04.2009

Русская жизнь журнал

III.

Самый радикальный вятский оппозиционер – первый секретарь обкома Российской коммунистической рабочей партии депутат Заксобрания Валерий Туруло уже стал самым горячим сторонником нового губернатора. «Если мы какую-то силу много лет последовательно отрицали, должна быть и сила, к которой мы могли бы прислониться», – объясняет Туруло, почему он поддерживает Никиту Белых. «Как коммунист, я не приемлю эту власть и считаю, что она должна быть заменена, – говорит Туруло. – С этой же системой сейчас столкнулся и Белых, я уверен, что он скоро придет к тем же выводам, что и я. Мы с ним во многом схожи в подходах. Белых предлагает либеральные подходы, в основе которых – анархо-синдикализм. Моей системе ценностей это не противоречит».

55-летний

подполковник запаса Туруло возглавляет не только обком радикальных коммунистов, но и региональный информационно-инновационный центр. Только что Туруло вернулся из Москвы, где подписал с американской компанией договор о совместном производстве в Кировской области симбиотических кормов для животных, – американцы кредитовали Туруло на полтора миллиона долларов. Треть этой суммы Туруло собирается тратить на разработку торфяного сорбента для утилизации нефтепродуктов и даже уже для этих целей «зарегистрировал ОООшку». У Туруло – несколько «ОООшек» и гораздо больше проектов – от производства биотоплива в сельских районах области до строительства полностью автономного экопоселения. Когда об этих проектах узнал Никита Белых, он попросил Туруло написать ему аналитическую записку, и теперь Туруло любит губернатора. «Шаклеин все мои проекты разбомбил, – говорит Валерий Николаевич. – Где что-то удавалось начать, там против глав районов возбуждались уголовные дела. А Никита Юрьевич – человек с менеджерским мышлением, обладает всеми методологическими данными. Либералы – абсолютные прагматы, и с ними очень легко работать. Все равно условий для пролетарской революции в стране пока нет». Туруло вспоминает февральскую революцию, Брестский мир и союзничество Сталина с Рузвельтом и Черчиллем – мол, если они могли, то почему я не могу. «Мы с Никитой Юрьевичем по глазам друг друга понимаем», – заключает Туруло.

IV.

27 марта, в Международный день театра, в Кировском драматическом театре имени Кирова вручали областную театральную премию «Удача года». Актерский капустник по этому поводу был поставлен по мотивам гоголевского «Ревизора» – Городничий инструктировал подчиненных, чтобы те, если ревизор спросит, куда делись выделенные пять лет назад деньги на строительство нового здания театра, отвечали, что здание «начало строиться, но сгорело», а взятку ревизору давали в виде пожертвования на какой-нибудь памятник. Лука Лукич спросил: «Опять Шаляпину?», и Земляника ответил: «Да хоть бы и Шаляпину», намекая на установленный много лет назад в сквере перед областным правительством камень, на котором написано, что здесь будет открыт памятник «великому земляку Федору Ивановичу Шаляпину».

Губернатор Белых также вышел в тот вечер на сцену. Сказал: «За последние два с половиной месяца у меня постоянно возникает ощущение, что я участвую в мероприятиях то в трагических, то в комических. Иногда я при этом играю главную, иногда второстепенную роль, а иногда вообще бываю вместо декорации». Зал смеялся; кажется, никому из собравшихся не пришло в голову, что губернатор не шутит. Популярный пользователь ЖЖ, завсегдатай «Одноклассников», неизменный участник политических дебатов молодежного движения «Да!» и маршей несогласных, ведущий спортивной передачи на «Эхе Москвы». Еще вчера если его и показывали по телевизору, то только с пояснением – вот, мол, маргинал, раскачивающий лодку. А теперь он сам – лодка, и «Кировская правда» почтительно и безо всякой иронии пишет, что у нового губернатора – хорошие связи среди правозащитников, и это открывает перед регионом новые перспективы.

После собрания в театре Никита Белых, наверное, пришел домой, включил компьютер и сел писать коммент в ЖЖ московскому другу: «А впрочем, народ гостеприимный и добродушный. Прощай, душа Тряпичкин».

«Проездиться по России»

Один день в дороге

Евгения Долгинова

…Скажу

вам не шутя, что я болею незнанием многих вещей в России, которые мне необходимо нужно знать. Я болею незнанием, что такое нынешний русский человек на разных степенях своих мест, должностей и образований. Все сведения, которые я приобрел доселе с неимоверным трудом, мне недостаточны для того, чтобы «Мертвые души» мои были тем, чем им следует быть.

…Мне показалось только то непреложной истиной, что я не знаю вовсе России, что много изменилось с тех пор, как я в ней не был, что мне нужно почти сызнова узнавать все, что ни есть в ней теперь. А вывод из всего этого вывел я для себя тот, что мне не следует выдавать в свет ничего, не только никаких живых образов, но даже и двух строк какого бы то ни было писания до тех пор, покуда, приехавши в Россию, не увижу многого своими собственными глазами и не пощупаю собственными руками. Вижу, что, укорившие меня в незнании многих вещей и несоображении многих сторон, обнаружили передо мной собственное незнание многого и собственное несоображение многих сторон…

Н. Гоголь. «Выбранные места из переписки с друзьями».

I.

Что на хорошем шоссе, то все «пустяки и блекота» – и билборд «СоблюТайте скоростной режим», и престарелая холодная свинина в харчевнях, обзываемая шашлыком, и бесконечные призывы купить «дом у большой воды», засветившейся по правому борту большим болотом. Верная русская дорога начинается после асфальта: непременно надо свернуть на поселковую, в бежевый снежный наждак, на две колеи с глубокой рыжей водой, ехать медленно, с придыханием, в аптечном трепете – и намертво застрять в нескольких метрах у цели. Рессорная бричка – внедорожник коллеги – замерла близ дома Буяновой-Наумовичей, и уже через пятнадцать минут за ней, загородившей проезд, столпились еще три внедорожника – УАЗ, «Нива» и «Шевроле»; из домов потянулись мужики в камуфляже. Всего собралось человек пятнадцать, как мы думали – на подмогу. Курили, перетирали, ухмылялись специальной ухмылочкой.

Мы уже успели умилиться артельной теплоте и общинному локтю; вялые обсценности хорошо одетых автовладельцев – и ленивые их наставления («Лопаты нет? От ты бля, кто ж так живет? Нормальные люди без лопаты ни шагу!») перемежались низовым воодушевлением камуфляжа: «Не ссы, брат! Шофер шофера не бросит!» На просьбу о лопате «Нива» и «Шевроле» зачем-то пожимали плечами – и отворачивали рыла в великолепном презрении к московским лохам. Типа сам, как хочешь, – они готовы были скорее терпеть пробку, чем снизойти. Только водитель УАЗ не пожалел веревки и элегантно, неспешно, уже со второго рывка вытащил машину. Попрощались, разъехались.

Ребром встал вопрос о парковке. Жора Наумович, сам безмашинный, рычал и клокотал: «К снохе ставим, брррат!» – «Нельзя, брат, – сопротивлялся коллега, – на горке наверняка снова завязнет», – но куда там, его уже не слушали, – не успели снять машину с тормозов, как два десятка неотвратимых, тяжелых братских рук подняли, понесли и поставили перед снохой.

Довольные, благостные, они курили и вспоминали, как вытаскивали Сашкину «Ниву», а вот автобус уже не смогли, звали трактор. «Скорая» сюда не доезжает, отказывается. Но мы завсегда. Потому что шофер шофера, брат! – пойдем, накатим по двести. Было три часа дня – разгар вечера по деревенскому времени.

II.

В поселке Ленина около ста дворов, – на зимовку остается около шестидесяти семейств. Александровский район Владимирской области – фактически Подмосковье, и большинство деревень живет от дачников до дачников. Рядом, в Арсаках, бурно отстраиваются краснокаменные дворцы, ветшают хижины, двор пристанционного магазинчика забит кирпичом и брусом, как большой строительный рынок. Дачник – где пришлый москвич или владимирец, а где и свой, наследник поместья, – дает работу, покупает молоко-мясо-овощ, – можно жить. Но в глухую весеннюю пору, в мартовское демисезонье деревня перестает быть частью дачной инфраструктуры и живет своей личной жизнью.