ГОГОЛЬ-МОГОЛЬ
Шрифт:
Так мучается художник. Сначала колеблется, но потом решается и берется за кисть.
Ну а в жизни? Кто-то же гоняет шарик по полю, продвигает к лузе или, напротив, придерживает у барьера?
Кто этот всесильный, играющий в лотерею? Тот, кто делает ставки, и, в конце концов, получает выигрыш?
Судьбу Василия Васильевича определяла тройка. Хотя фамилии на «Обвинительном заключении» неразборчивы, но кое о чем догадываешься.
Просматриваются сложные отношения соподчиненности. Можно даже предположить робость младших чинов в отношении начальства.
Один
Это еще не приговор, но указание на одну из возможностей.
Опять «холодно», «тепло»… И уже чернилами - «горячо». Оказалось, действительно Сибирь. И совсем не вечность, а три года. Даже тем, кто проходил с ним по этому делу, давали больший срок.
Сначала Мухина стерли с лица земли, а затем отправили по этапу. Все могло повернуться иначе, как вдруг лотерея выкинула этот номер.
И все же упомянутой Екатерине Кроуди повезло больше. Тут не просто удача, но совершеннейшая виктория. Оба карандаша требовали для нее расстрела, а перо написало: «Прекратить».
В первые месяцы пребывания в лагере в судьбе Василия Васильевича наметился поворот. Присланная из Москвы бумага требовала «немедленно освободить из под ареста г-на Мухина Вас. Вас., 1879 г.р., проходящего по делу №1883».
Эта волна как накатила, так и отступила. Еще и потом что-то накатывало: «… направляя переписку Секретариата Президиума ЦИК СССР по делу Мухина Вас. Вас.» кто-то требовал «вновь дать заключение по существу дела».
Затем появилась еще одна бумага, подписанная штатным практикантом Лапской.
«Я, штатный практикант 2 отделения ЛО в ПВО Лапская, рассмотрев заявление г-на Мухина Вас. Вас… о досрочном освобождении
НАШЕЛ
ПОЛАГАЛ БЫ
Принимая во внимание совершенные им преступления, незначительный срок отбывания им меры соцзащиты
в ходатайстве Мухина В.В. о досрочном освобождении
отказать».
Конечно, мужской род для солидности. Уж больно серьезны обязанности. Тут требуется не тихое тремоло, а грубый бас.
Это на танцульках в парке, в сильных руках какого-нибудь капитана, Лапская ведомая, а тут от нее требуется настойчивость.
Особенно заноситься, правда, не следует. Чем ниже работник по служебной лестнице, тем больше его действия отличает незаконченность.
Странно выглядит в устах практиканта интеллигентское «полагал бы», но как иначе скажешь о том, что она понимает свою роль?
Кстати, в первых двух резолюциях рядом с фамилией Мухина тоже был налет вопросительности. Те, что с карандашами, мягко так спрашивали третьего, с механическим пером: «Расстрелять?», «Концлагерь, Западная Сибирь?»
Кого в этом винить? Да никого. Если что-то и вспомнишь в сердцах, то «проце-дуру».
Любопытное словцо изобрел Альфред Рудольфович. С первого взгляда выглядит пристойно, а потом замечаешь «дуру». Что касается
Вы обратили внимание на «переписку Секретариата Президиума ЦИК СССР»? Это же Авель Софронович Енукидзе старается. Пусть и не он сам, но кто-то по его поручению.
Мы уже забыли этого персонажа первой части нашего повествования, как он вдруг появился. Продемонстрировал своим примером, что в этой истории все не случайно.
Уж нет ли тут связи с Альфредом Рудольфовичем? Что если художник по просьбе Тамары Платоновны вышел через Трофима Теймуразовича на его брата?
Все-таки не чужой человек Василий Васильевич. К тому же сейчас не седьмой год, а тридцать четвертый.
Гадать можно сколько угодно, а все равно не отгадаешь. Отметим лишь то, что это сюжет слишком запутанный.
Впрочем, не так запутанный, чтобы ничего не понять, а так, что каждая линия сохраняет свою суверенность.
Опять вспоминается гоголь-моголь. Считается, что в его гремучей смеси, как режиссер в актере, умирают два яичных желтка, три ложки сахара, полстакана земляничного сока, а все равно чувствуешь каждый ингредиент.
В последний раз просьба «срочно дать заключение по существу дела» с приложением «переписки Секретариата Председателя ЦИК СССР» начала свой путь по инстанциям 4 июля 1934 года, а уже 31 декабря пришел ответ за подписью того же Авеля Софроновича. Вернее, первым подписался Калинин, а затем Енукидзе, но это не снимает ответственности с каждого.
Ответ имел отношение не только к Мухину. Слишком мелкую, практически неразличимую в государственном масштабе фигуру он собой представлял.
Так что речь о таких, как он. О нем тоже, но еще об огромном количестве людей общей с ним судьбы.
В документе говорилось о новых требованиях к рассмотрению дел о террористических актах против Советской власти. Следовательно, Мухин и прочие посетители гостеприимного левашовского дома имеют к этой бумаге прямое отношение.
Тут уже никаких двусмысленных «полагал бы». Всего-навсего несколько параграфов. Во-первых, «следствие… заканчивать в срок не более десяти дней», а в-пятых, «приговор к высшей мере приводить в исполнение немедленно…»
Почти через три года, в полном соответствии с этими пунктами, расстреляли обоих Енукидзе. Братья очень надеялись на снисхождение в связи с прошлыми заслугами, но, как оказалось, все равны.
Так что Мухину еще повезло. Ему просто продлили срок, а в конце тридцатых он получил «минус» и попал в Малую Вишеру.
Не такое, надо сказать, это глухое место. В то же время и по тому же поводу здесь оказался двоюродный брат поэта Георгий Петрович Блок.
Все-таки не новосибирская, а ленинградская область. Самые отчаянные из находившихся на поселении иногда наведывались в родной город.
Не исключено, что и Мухин бывал в Ленинграде. Навестит мать с сестрой и немного пройдется по любимым улицам. Почему-то кажется, что где-то к вечеру он обнаруживал себя в районе Мариинского театра.