Голая и жестокая
Шрифт:
Да и вообще это не дело – физически устранять своих соперниц. Сколько Варвара помнила себя, она не отличалась особо добрым отношением к людям, но и кровожадностью не страдала. Если она обижала людей, то только словом. А сейчас готова была поднять руку на свою соперницу. Что это с ней? Уж не темная ли душа библейской злодейки Саломеи вселилась в нее? Если так, то с этой темной стороной нужно бороться.
Лучше иметь дочь проститутку, чем сына прапорщика. Денис Викторович
Бесспорно, на самом деле пусть лучше сын будет прапорщиком, чем дочь проституткой. Даже невозможно представить, что Лариса, его гордость и отрада, станет торговать своим телом. Или хотя бы светить обнаженными формами, как Ольга. Нет, это невозможно. Такого не будет.
А вот сын у него… нет, не прапорщик, а лейтенант полиции. Лариса окончит юридический факультет МГУ и будет работать у него в адвокатской конторе, а Вадим так и продолжит стаптывать башмаки на собачьей службе в уголовном розыске. Лариса послушная. Как скажет отец, так она и сделает. А сыну хоть кол на голове теши.
– Да пойми ты, Вадик, я уже немолодой, мне о пенсии думать пора. Или вдруг случится что. – Денис Викторович постучал вилкой по хрустальному бокалу и символически трижды сплюнул через плечо. – На кого я свой бизнес оставлю?
– Когда соберешься на пенсию, тогда и поговорим, – заявил Вадим, ловко нанизал на вилку кусочек отбивной и четким, непринужденным движением отправил его в рот.
Отец покачал головой, глядя на сына. Вадим – воспитанный, культурный человек, а работает черт знает где и кем.
– Я с тобой серьезно.
– И я серьезно. Если не будет полиции, весь твой бизнес полетит к чертовой матери. – Вадим усмехнулся и подмигнул сестре.
Она улыбнулась, глядя на него с обожанием. Лариса – умная, послушная девочка, но далеко не красавица. Денис Викторович давно вынужден был это признать.
Зато сын у него удался – высокий, статный, пригожий. Да, внешность у него располагающая. А в своем уголовном розыске он загрубеет, зачерствеет.
– Если я преступников ловить перестану, как ты их тогда защищать будешь?
– Ну, не один ты такой ловец.
– А если не я, то кто же?
– Да, кто? – спросила вдруг Лариса.
Денис Викторович строго посмотрел на дочь, но та восприняла это в штыки и заявила:
– Я, может, тоже после универа в полицию пойду!
Денис Викторович поперхнулся от возмущения, закашлялся. Это что, бунт?
Тот факт, что культура российских водителей растет, Жан чувствовал по себе. Он все чаще пропускал пешеходов на «зебре». Только вот эти самые пешеходы совсем страх потеряли, прямо под колеса бросаются.
Он едва успел затормозить перед девчонкой в белой шапочке и куцей
– Дура! – заорал он из кабины.
Девчонка отскочила назад и застыла, осмысливая ситуацию. Джип у него большой, тяжелый. Костей бы не собрала, попади она под колеса.
Жан глубоко вздохнул, успокаиваясь, отпустил педаль тормоза. Машина плавно стронулась с места. А девчонка продолжала стоять на бордюре.
Барышня необычная, не сказать, что редкой красоты, но глаза ясные, выразительные, чувственная линия носа, сочные губы. При этом ни грамма порочности в облике. Чего не скажешь про Варвару, эту роскошную, опасно красивую стерву.
Жан остановился, опустил правое стекло.
– Куда-то спешишь? – громко спросил он.
Девушка потрясенно кивнула.
– Садись, подвезу.
Фигурка у этой особы тоже более чем, ножки длинные, стройные. Но Жан не собирался уговаривать ее, если она вдруг не захочет садиться к нему, а просто пошлет его куда подальше.
Но девушка не отказалась, открыла дверцу, села в машину.
– Куда?
– Мне к метро нужно.
– Как раз по пути.
Жан ехал в Москву. Он проснулся рядом с Варварой, заскочил в особняк к Антипу, получил задание и рванул вперед. У босса бизнес в столице, среди прочего – недвижимость в аренде у коммерческих структур. Одна такая контора обратилась к Антипу за финансированием, получила деньги, а выплаты задерживает. Значит, надо ехать и разбираться.
– Вы возле остановки тормозните, – вдруг проговорила девушка, с какой-то опаской глядя на Жана.
– Я что, такой страшный? – с усмешкой осведомился он.
Варваре и многим другим очаровашкам нравился брутальный тип внешности. Но не всем. Тут дело вкуса.
– Ну…
– А чего тогда в машину села?
– Нет, не страшный. Просто подумала…
– Как тебя зовут?
– Ксения.
– И что ты подумала, Ксюха?
– Вдруг ты наказать меня решил…
– За то, что дорогу в неположенном месте переходишь? Так я не гаишник.
– А если ты – разгневанная общественность? – Она улыбнулась.
– Разгневанная общественность? Сразу вся? Нет, уже спокойная.
– А я разгневанная. Ты мог меня сбить.
Жан вспомнил про газету, которая лежала у него на заднем сиденье, потянулся за ней, взял, сделал вид, будто всматривается в содержимое.
– Я тут над кроссвордом раздумываю. Существо, сломя голову бросающееся под колеса, шесть букв, первая – «к», последняя – «а».
– Я не курица!
– Точно, курица!.. Это я не про тебя. – Жан забросил газету на заднее сиденье, с интересом посмотрел на Ксению и еще раз убедился в том, что зрение не обмануло его.