Голая и жестокая
Шрифт:
– Почему ты так думаешь?
– Если преступник лампочки в ванной выкрутил, значит, он все продумал. Наверняка ушел через пожарный ход.
– И с лампочками разобрался, и не наследил. Как так? Но меня больше другой вопрос интересует. Как преступник в квартиру попал? Взлома не было, значит, своим ключом дверь открыл.
– Скорее всего, кто-то из своих, – предположил Вадим.
– Думаю, Платонова знает, кто это сделал, – сказал Архаров. – Но не говорит. Может, боится, думает, что будет хуже. Съезжу-ка
Тут у подъезда остановился черный «Мерседес» представительского класса. Сначала Вадим подумал, что на такой машине ездит отец, а потом увидел его самого.
Тот вышел из машины, небрежно захлопнул дверцу, направился к подъезду, увидел сына, узнал его и застыл как вкопанный. Вид у него был как у вора, застигнутого на месте преступления.
– Вадим? – Отец вымученно улыбнулся, перевел взгляд на Архарова. – Егор Васильевич?..
– Здравствуйте, Денис Викторович. – Архаров приветливо смотрел на него.
– Добрый вечер. Если он такой, конечно.
– А почему он может быть недобрым?
– Ну, во-первых, холодно, а во-вторых, вы же здесь не просто так.
– Да уж, на добрые дела нас не вызывают, – с усмешкой проговорил Егор Васильевич и поинтересовался: – А вы, Денис Викторович, какими судьбами?
– Да вот с Вадимом сегодня немного повздорил. Он, видите ли, отдельно жить хочет, а я считаю, что это неправильно. Вернее, считал. А теперь подумал, что ему своя квартира нужна. – Отец замялся.
Архаров это заметил и спросил:
– Что такое, Денис Викторович?
– Вадиму жилье полагается через десять лет службы. Это долго. Я решил, что у него будет квартира в этом доме. Здесь еще есть свободные. Я звонил, узнавал. Теперь вот приехал посмотреть.
– Желаю удачи! – Архаров подмигнул Вадиму, пожал на прощание руку его отцу и направился к машине.
– Какая квартира? – спросил Клюев, глядя, как начальник садится в автомобиль.
– Пока конкретно никакая. Так, на дом приехал глянуть.
– Глянул? – Вадим с подозрением посмотрел на отца.
Оказывается, он приехал, чтобы всего лишь посмотреть на дом. Но тогда почему шел к подъезду с видом человека, который живет здесь? Нет, если он хотел тут на что-то поглядеть, то точно не на дом. И не на что-то, а на кого-то.
– Да, хороший дом.
– Ты посмотрел, доволен? Теперь можно уезжать?
– Я, конечно, поеду. А у вас тут что случилось?
– Девушку кислотой облили.
– Девушку?
– Ольгу Платонову. Из шестьдесят четвертой квартиры.
– Ольгу?! – Отец взволнованно дернулся.
Вадима
– Садись в машину, – сказал он, взял отца под руку и повел к «Мерседесу».
Тот покорно пошел за ним, сел на пассажирское сиденье. Вадим глядел на него и уже знал ответ на главный вопрос из тех, которые завихрились в голове.
Врач, миловидная сухонькая женщина лет сорока, скорбно качала головой, слезящимися глазами смотрела на Архарова.
– Надо же, и до нас это безобразие докатилось. Какая же погань додумалась такую красоту кислотой выжигать?!
– И выжгла, – сказал Архаров.
– Да, выжгла. – Женщина вдохнула. – Всю красоту. Как она теперь на сцену выйдет?
– На сцену?
– Ольга выступала в театре бального танца. Может, завистники?.. Вон сколько случаев было, в газетах писали.
– Было, писали. Илона Евгеньевна, это вам Ольга про театр сказала?
– Да, она говорила.
– А про погань, который красоту выжиг, не говорила?
– Нет. Не хочет говорить.
– Почему?
– Может, боится?.. Она сейчас в шоке, у нее ступор.
– Мне бы побеседовать с ней.
Арахаров не был врачом, но имел неплохое представление об антишоковой терапии.
Отец был оглушен и подавлен. Он не мог вести машину, поэтому Вадим сам крутил баранку.
– Значит, Платонова была твоей любовницей?
– Я этого не говорил. – Отец поморщился.
– Я говорю! У тебя есть ключи от ее квартиры?
– Ну, в общем, да.
– В общем – это когда ты здесь, там и везде. А сейчас нужно говорить конкретно. Ольгу Платонову облили кислотой, она сейчас в больнице, в тяжелом состоянии.
– Да, статья сто одиннадцатая, тяжкое преступление.
– У тебя есть ключи от шестьдесят четвертой квартиры? – резко спросил Вадим.
– Да, есть, – достаточно четко ответил отец и потрясенно глянул на него.
– Где ты находился сегодня в районе шестнадцати часов?
– В районе шестнадцати часов? – Отец достал из кармана носовой платок, высморкался. – Поверить не могу в то, что мой сын задает мне такие вопросы.
– Я сейчас не твой сын, а лейтенант Клюев, оперуполномоченный уголовного розыска.
– Но ты же не хочешь посадить своего родного отца?
– А есть за что?
– Нет конечно. Ты напрасно думаешь, что я облил Ольгу кислотой.
– Не обливал?
– Нет конечно!
– А где ты находился в районе шестнадцати часов?
– Зачем ты спрашиваешь? Ты что, не веришь мне?
– Где ты находился сегодня в районе шестнадцати часов?
– Я тебе еще раз говорю, что ни в чем не виноват!
– Где ты находился в районе шестнадцати часов? – твердил Вадим.
– Да что ты заладил, где да где? – нервно пробормотал отец.