Голая королева

Гармаш-Роффе Татьяна Владимировна

– А у тебя жены нет?

Ну что ты будешь делать! Пришлось соврать:

– Нет.

– А у меня вот есть муж… – задумчиво проговорила она и замолкла.

Алекс подождал немного, не понимая, к чему это заявление, и осторожно спросил:

– И что?

– Ты знаешь, я не помню, какие у меня были отношения с мужем. А может, еще с кем-нибудь… Но у меня есть представление, как это вообще бывает. Понимаешь?

– Не совсем.

– Ну вот отношения… Как любят или не любят, как смотрят, как говорят… Какой голос бывает, интонации,

какие глаза. Выражения лица… Теперь понимаешь?

Лина лежала на спине, подложив руки под голову, и смотрела на него. Как ему хотелось к ней сесть, ее обнять!.. Но, разумеется, он только кивнул в ответ.

– И я не знаю, каким образом, но я почему-то знаю, что ты не похож на других мужчин. На тех, кого я когда-то знала.

– Вот как? – он улыбнулся. – Это хорошо или плохо?

– Это хорошо, – серьезно ответила она. – Потому что мне не нравится то, что я знаю. То есть, правильнее сказать, «представляю», потому что знать-то я ничего толком не знаю… – поправилась она торопливо. – Ты мне больше нравишься, – закончила она.

– Послушай, Лина… Мне, конечно, приятно это слышать… Но ведь мы толком незнакомы! С чего ты взяла, что я лучше тех, кого ты не помнишь?

Алексу даже стало обидно за то, что он, Андрей, лучше себя, Алекса.

Лина пожала плечами.

– Лучше. И все тут.

Впрочем, она права. Он нынешний действительно лучше того, кем он был еще два месяца назад. Он и сам себе больше нравится. Словно с него слетело что-то, какой-то каркас, вроде гипса, и он наконец почувствовал себя свободным. Или, лучше сказать, – самим собой?

Лина приподнялась на диване:

– Я есть хочу! А ты?

Они снова готовили свой обед, как накануне, хлопоча и касаясь друг друга в тесноте кухонного закутка, и Алекс с трудом подавлял желание поймать ее и прижать к себе.

Глава 33

Алекс худо-бедно латал дыры в своей «легенде». Он обменялся машинами с Андрюшкой, он набрал сам себе заказов на иллюстрации – это позволяло ему хотя бы вечерами соответствовать образу художника-иллюстратора, который работает в основном дома. Правда, днем ему приходилось отсутствовать – под предлогом сдачи готовых работ и поиска новых заказов, Алекс летел в свой кабинет, где в ускоренном темпе вершил судьбы своего издательства, стараясь высвободиться поскорее, чтобы бежать домой, быть рядом с Линой и выполнить в срок свои же заказы.

Шел четвертый день их совместной жизни. За ужином они болтали о том о сем; она его расспрашивала о работе книжного иллюстратора; он ей объяснял, показывая ей свои старые работы, которые он привез и незаметно подложил в Андрюшкины стопки.

Неожиданно, на какой-то его фразе, она замерла, положила вилку и нож, распрямилась и спросила странным голосом:

– В каком издательстве ты работаешь?

Ну конечно, она знала имя своего мужа и его должность! Это то немногое, что доктору удалось ей

сообщить.

– Я не работаю в издательстве, я работаю на издательства, на разные. На заказ.

– На какие? – требовательно спросила Лина.

Алекс назвал ей несколько, наобум, среди которых не было его издательства. Но Лину это не удовлетворило.

– А «Экслибрис» ты знаешь? Ты для него заказы делаешь?

– Нет, – вполне натурально удивился Алекс, – почему ты спрашиваешь?

– Почему ты не работаешь на «Экслибрис»?

– Ты смешная. Как будто это я решаю, на кого работать! Я делаю для тех, кто мне заказывает.

– А «Экслибрис» тебе не заказывает?

Какая удача, что у Андрея в мастерской нет уже изданных работ! – видимо, он хранит их дома, на виду для гостей, роскошные книги издательства «Экслибрис»…

– Да нет же! Это для меня слишком… высоко. Это элитарное издательство, меня туда… не приглашают… Почему ты спрашиваешь? Что, у тебя с этим издательством что-то связано?

– Нет-нет, – быстро ответила ему Лина. – Просто я почему-то вспомнила это название. Как-то так, в памяти всплыло…

Они слишком много неправды говорят друг другу, особенно он. Как дальше будет? Что дальше будет? Когда наступит тот момент, когда можно будет говорить правду, и наступит ли? Непросто все, ох как непросто…

Уже стемнело. Алекс разложил на чистом столе листы бумаги, перья, гуашь, фотографии и прочие необходимые предметы, пристроил сильную рабочую лампу Андрея над поверхностью стола, и ее мощный яркий круг словно пригасил остальной свет, объединив их с Линой на этом уютном пятачке.

Лина сидела рядом, любопытно следя за его работой. Сначала она задавала вопросы (а это что? а это зачем? а о чем книга?), потом умолкла, завороженно глядя, как белый лист начинал жить, обретать смысл и форму.

И снова Алекс сладостно мучился от ее близости; погруженный в работу, сосредоточенный, он все же чувствовал ее дыхание, ее тепло, ее присутствие. Иногда она заглядывала через его плечо, чтобы лучше видеть, и тогда ее легкие волосы, сияющие на свету лампы, щекотали его щеку…

Она коснулась вдруг его плеча, осторожно и легко.

– Андрей…

– Да?

– А я тебе… не мешаю? Если я у тебя буду жить?

– Конечно, нет. Я ведь сам тебя попросил, чтобы ты осталась!

– Потому что я тебе нравлюсь?

– Потому что ты мне нравишься.

Она замолкла, глядя, как он обмакивает кисточку в гуашь.

– Я люблю запах краски… А подружка у тебя есть?

– Нет. Нет у меня никакой подружки. Ни жены, ни подружки.

– Почему?

– Так получилось. А что, ты хотела бы, чтобы у меня была подружка?

– Нет. Не хотела бы. Я бы тогда ревновала!

Ревновала? За Линой никогда такого не водилось. Когда бы Алекс ни пришел, куда бы он не отлучился, никогда и тени подозрения или ревности не мелькало в ее лице. Это что-то новое, ревность.