Голая суть
Шрифт:
— Я не оказывалась в трудном положении.
Он едва подавил смех.
— Ну, конечно.
— Мне стало не хватать воздуха для дыхания. В Неваде из-за высоты так бывает со многими, кто приезжает на отдых. Я утомилась. В конце концов, я не занималась пешим туризмом почти год.
— И ты заблудилась.
— Просто потеряла ориентировку.
— Потеряла ориентировку и заблудилась.
Она скрестила руки на груди.
— Ты всегда должен быть прав?
— Если бы я не отвел тебя назад,
— Я бы нашла дорогу назад… со временем.
— В темноте, одна в лесу? Ладно, Скай. Тут ты никого не обманешь. Я точно знал, куда ты шла, а двигалась ты в направлении, прямо противоположном лагерю. Ты и твои горячие розовые разводы от пота…
— Это был спортивный костюм! На мне был спортивный костюм.
— Называй его, как хочешь, но этот розовый наряд сразу же привлек мое внимание. Я шел за тобою полчаса…
— То есть? — Ноги ее дернулись по направлению к нему. Он решил, что она, должно быть, повернулась к нему всем телом, но ее удержал ремень безопасности. — Ты никогда не говорил мне, что так долго шел за мною следом.
— Мне надо было удостовериться что я не сделал ошибки, выбрав тебя. Я не мог позволить себе подцепить кого попало.
— Но ты же меня не подцепил!
— Верно, не подцепил, а спас. Как ты думаешь, зачем я купил тебе этот компас? — Он заметил, что крохотный латунный компас все еще болтается у нее на цепочке для ключей, когда она перед отъездом запирала дом.
— Я думала, что это свадебный подарок.
— Так и было.
— Что ж, он сработал. Больше я ни разу не шла по неверному пути.
Руки у него вцепились в руль.
«Что же произошло с нами? С любовью, которую мы испытывали друг к другу? Она, что, ушла навеки, Скай? Ты для меня потеряна, если я не сумею вернуть тебя на правильный путь. Почему бы, по крайней мере, не попытаться еще раз начать все сначала?» Так или иначе, он знал, что через семь дней у него будет на это ответ.
— Ты не хотел ехать в Огасту. Почему? — спросила она, выключая кассетник.
Он уже готов был рассказать ей об очередном ежегодном пау-вау рода Волка, которое состоится всего лишь в нескольких километрах от Огасты и где соберутся индейцы племени Осаге из Оклахомы и Миссури. Место для собрания уже было выбрано старейшинами племени, а территория арендована еще до того, как ему удалось привести в исполнение операцию «медовый месяц».
Господи, если бы она выбрала какое-нибудь другое место, а не Огасту. Он ведь так хотел, чтобы время, которое они проведут вдвоем, было использовано с толком и принадлежало им одним. А индейцы начнут приезжать со всех концов со своими трейлерами и палатками — типи. Ему же только не доставало нарваться на кого-нибудь из родичей.
— Я надеялся, что мы сможем
— А винодельческое хозяйство и есть своего рода нейтральная территория. Оно же послужит в качестве обеспечения.
— Но оно принадлежит…
— Не бойся, говори, кому, — подначивала она его.
— Ладно. Винодельческое хозяйство принадлежит твоему отцу.
— Принадлежало. Теперь оно принадлежит мне.
— А как насчет доли Алисон?
— Папа оставил ей кооперативное владение в Аспене.
— Мило.
— Не придумывай. Она продала землю сразу же после смерти папы.
— Что у тебя осталось непроданным?
Скай слегка ссутулилась.
— Дом. Дома конца девятнадцатого века в стиле барокко — товар неходовой. Никто сегодня не хочет обзаводиться экзотическим белым слоном. Слишком накладно обогревать такое здание и охлаждать. Спросом пользуются новенькие домики, по крайней мере, так мне говорили агенты по продаже недвижимости.
— А ты пыталась продать дом?
Она подняла вверх три пальца.
— Помогло то, что я воспользовалась многовариантной системой реализации. Наша древняя белая слоновая шкура оказалась на рынке не нужна, зато сильно понадобилась антикварная мебель.
Потрясающе. Несмотря на случившееся, она не лишилась чувства юмора. Ну и женщина!
— Мы так часто открывали дом, что наш последний агент по недвижимости намекнул мне, что я сама могла бы получить лицензию: торговца в розницу…
— Ты продала так много мебели?
— Высвободила весь чердак и подвал. Ты забыл, что один из членов семьи Маккензи — любитель всякого барахла?
— Ага. — Он не забыл. Он не забыл, как он таскал ящики с сокровищами в только что купленное ими после свадьбы пожарное депо двадцатых годов. Он не забыл пространство на стене, где когда-то борцы с огнем вешали свои шлемы. Пространство, которое она заполнила старинными американскими гравюрами и ворохом сиреневых цветов. Он не забыл, как пожарное депо пахло настоящей весной даже после того, как яркие, крошечные цветочки увяли, а лепестки у них опали.
Он не забыл ничего, даже того, как она развеселилась, когда обнаружила, что там все еще оставались настоящие пожарные столбы; и как они пристроились к этим столбам на втором этаже и с криком и смехом скользнули на уровень улицы. Они катались так часто, что медная обшивка ни разу не потребовала полировки.
— Я не забыл, как ты торговалась с бедным старичком по поводу викторианского сундучка.
Она хлопнула в ладоши.
— А я про него позабыла.
— Этот торговец антиквариатом не имел ни малейшего шанса устоять против тебя, раз уж мы решили приобрести и этот сундук.