Голдфингер

Флеминг Ян

На Все Руки поднялся на ноги, как и вся голдфингеровская команда. Лица корейцев были бесстрастны как всегда, только глаза их сверкали звериным блеском. Немцы были бледны и хмуры. Друг на друга никто не смотрел. Молча они подошли к выходу и выстроились в ожидании.

Тилли Мастертон коснулась рукава Бонда. Голос ее дрожал.

– Вы уверены, что они просто спят? Мне показалось, я видела что-то... что-то вроде пены у некоторых на губах.

Бонд тоже это видел. Пена была розовой. Он сказал:

– Думаю, что кто-то из них ел конфеты или что-то еще, когда

уснул. Ты же знаешь этих американцев – они вечно что-то жуют.

Следующие слова он произнес еле слышно:

– Держись от меня подальше. Возможно, будет пальба.

Он посмотрел на нее, чтобы выяснить, поняла ли она.

Девушка тупо кивнула, не глядя на него, и пробормотала:

– Я буду держаться Пусси. Она присмотрит за мной.

Бонд улыбнулся ей и ободряюще шепнул:

– Хорошо.

Поезд остановился. Раздался паровозный гудок. Двери вагонов распахнулись, и боевые группы посыпались на платформу возле хранилища.

Дальше события развивались с военной четкостью. Различные подразделения строились в боевые порядки, сначала авангардная группа, вооруженная автоматами и пулеметами, затем группа с носилками, чтобы вынести спящих охранников из хранилища (явно лишний красивый жест, подумал Бонд), затем голдфингеровская команда подрывников – десять человек, затем группа водителей и регулировщиков, группа медсестер, теперь вооруженных пистолетами, они должны были остаться в арьергарде вместе с тяжело вооруженной группой резерва, в задачу которой входило урегулирование возможных конфликтов и попыток неожиданного вмешательства со стороны тех, кто, как сказал Голдфингер, «мог проснуться раньше времени».

Бонд и девушка вошли в командную группу вместе с Голдфингером, На Все Руки и пятью главарями. Они должны были оставаться на плоской крыше двух дизельных локомотивов, которые стояли, как и планировалось, таким образом, чтобы видны были все подступы к хранилищу. Они должны были держать наготове все карты, расписание. Бонду к тому же вменялось в обязанность следить по секундомеру за малейшими нарушениями графика и обращать на все отклонения внимание Голдфингера, который через «уоки-токи» держал связь с командирами подразделений. В момент взрыва они должны были укрыться за локомотивами.

Раздался двойной гудок, и, пока Бонд с девушкой взбирались на крышу первого локомотива, отряд направился к хранилищу. Бонд насколько возможно приблизился к Голдфингеру. Голдфингер смотрел в бинокль, на груди у него был прикреплен микрофон. Но между ними стоял На Все Руки, надежная гора мяса, и его глаза, равнодушные к разворачивающейся драме, не выпускали из виду Бонда и девушку.

Бонд под прикрытием карты и прочих вещей прикидывал дюймы и углы. Он глянул на группу из четырех мужчин и женщины. Они, как завороженные, смотрели на разворачивающуюся перед их глазами сцену. Джек Стрэп восторженно воскликнул:

– Они прошли первые ворота!

Бонд, продолжая обдумывать свой план, быстро посмотрел на поле боя. Зрелище было удивительное. В центре стоял приземистый квадратный мавзолей, на его стенах из полированного гранита играло солнце. На

дорогах возле него стояли караваны грузовиков и транспортеров с опознавательными знаками каждой банды, водители дисциплинированно прятались за стальной стеной внешнего кольца. А за пределами этого мира движения стояли полная тишина и покой, как будто вся Америка затаила дыхание перед грандиозным преступлением. Снаружи лежали тела – охранники, караульные с автоматами в руках, у дальней, стены – взвод солдат в полевой форме. Они лежали кто как, некоторые вповалку, упав друг на друга. Между Буллион-бульваром и главными воротами столкнулись два броневика и стояли теперь сцепившись, пулеметы нацелены один в землю, другой в небо. Из башни одного из броневиков свисало тело водителя.

Бонд безнадежно пытался найти хоть какие-то признаки жизни, какое-нибудь движение, указывающее на то, что все это – тщательно подготовленная засада. Ничего! Ни малейшего шороха. Ни звука не доносилось из зданий, образующих задний план. Только боевые отряды бандитов были заняты выполнением своих задач или стояли в ожидании.

Голдфингер спокойно произнес в микрофон:

– Последние носилки вон. Подрывникам приготовиться. Остальные – в укрытие.

Теперь силы прикрытия и люди с носилками заспешили на выход, чтобы успеть укрыться за стеной. У них было пять минут, чтобы освободить зону, прежде чем подрывники зайдут внутрь.

– Они на минуту впереди графика, – заметил Бонд.

Голдфингер глянул на него из-за спины На Все Руки. Бесцветные глаза, горевшие огнем, смотрели прямо в глаза Бонда. Рот Голдфингера искривился. Сквозь зубы он произнес:

– Видите, мистер Бонд. Вы ошибались, а я был прав. Еще десять минут, и я буду самым богатым человеком на Земле, самым богатым человеком в истории человечества. Что вы на это скажете?

Его рот выплевывал слова.

– Я вам отвечу по истечении этих самых десяти минут, – вежливо ответил Бонд.

– Ответите? Может быть.

Он посмотрел на часы и быстро заговорил в микрофон. Голдфингеровская группа с взрывателем вошла в ворота. Голдфингер посмотрел мимо Бонда на главарей банд, стоящих на крыше второго локомотива. Он торжествующе сказал:

– Еще пять минут, джентльмены, и нам нужно будет укрыться. – Он скосил глаза на Бонда. – Тогда наступит пора прощаться, мистер Бонд. И спасибо за помощь, оказанную вами и девушкой.

Краем глаза Бонд заметил движение, движение в небе. Это была сигнальная ракета. Когда она достигла верхушки своей траектории, донесся хлопок.

Сердце Бонда затрепетало. Быстрый взгляд позволил ему убедиться, что мертвые солдаты быстро возвращаются к жизни, пулеметы броневиков нацелены на ворота. Из ниоткуда взревел мегафон:

– Стойте на месте. Сложите оружие.

Одна из групп прикрытия открыла огонь, и тут же на них обрушились все силы ада.

Бонд схватил девушку за талию и прыгнул вниз. Смягчив падение с десятифутовой высоты рукой и удержав девушку на ногах толчком бедра, он побежал с ней вдоль состава, укрываясь за ним. Бонд услышал, как Голдфингер крикнул: