Голдмейкер
Шрифт:
– Вы ошибаетесь, - пролепетал несчастный бизнесмен.
Глава отдела резким движением затушил только что раскуренную сигарету о лоб несговорчивого пленника.
Питер отчаянно закричал от боли.
Начальник кивнул подчиненному:
– Приступай.
Усатый взял один из пыточных инструментов и шагнул к своей жертве.
С высоты птичьего полета была видна знаменитая панорама нью-йоркских небоскребов. Зубастый частокол циклопических сооружений вонзался в низкое серое небо. Особенно выделялось самое высокое здание Нью-Йорка -
Но именно с этого момента в привычном кошмаре ученого-ядерщика опять что-то изменилось, и события стали развиваться несколько по-другому.
Вдруг одна из башен Торгового Центра раскололась с ослепительной вспышкой. Первой пострадала ее соседка - башня-близнец. Она как бы надломилась посередине и тоже раскололась на несколько крупных блоков. Взрывная волна и гигантские обломки от первой башни с чудовищной силой ударили и по другим соседним строениям. Громады небоскребов, объятые огненным валом, стали разваливаться на манер карточных домиков.
Через несколько мгновений на месте былой горделивой славы Америки громоздились изувеченные остовы зданий, охваченные языками пламени и клубами дыма. А там, где были руины Торгового Центра, в небо вздымался багрово-черный атомный гриб.
Андрей проснулся в отсеке бункера, где его приводили в сознание при помощи шприца-автомата. В этом же помещении его содержали. Он лежал раздетым в кровати укрытый одеялом. Отсек освещался круглосуточно - в данный момент тусклой синей лампочкой. Кроме кровати, в отсеке находились: стул, на котором висела одежда пленника, умывальник, унитаз и узкий прямоугольник из пластика, служивший душевым отделением.
– Влез я в дерьмо, - с горечью прошептал русский, находясь под впечатлением кошмара и убогого интерьера своей камеры. Не так он представлял свое пребывание в Америке, ох не так. Потом рывком сел на кровать, обхватил колени руками и философски заметил:
– А впрочем, как говорится в Библии, на всякого мудреца в достатке простоты.
Из-под потолка за ним неусыпно следил объектив телекамеры.
На следующее утро Андрей стоял со скованными за спиной руками пред главарем террористов в его кабинете. Рядом торчал охранник, угрожавший русскому "кольтом".
Горбун кивнул и сказал, удовлетворенно улыбаясь:
– Что же, я рад, что вы приняли разумное решение. Условия остаются прежними. После окончания вашей работы - миллион наличными, а после окончания нашей - свобода передвижения. Хотя, я думаю, что мы продолжим наше сотрудничество, так сказать, на добровольной основе.
– Меня будут содержать в том же помещении, где я сейчас нахожусь? спросил пленник.
Джо развел руками
– К сожалению, у нас нет другого помещения, где бы мы могли вас эффективно контролировать.
– Общаться с вами мне и дальше придется в наручниках?
– выразительно пошевелил за спиной скованными руками ученый.
– Со мной - да, - оскалился горбун.
– Учитывая вашу
Затем он указал на присутствовавшего подчиненного.
– Это будет вам личный охранник. Он будет находиться с вами неразлучно, исключая, конечно, сортир и вашу личную комнату. Можете называть его Трезор.
Андрей посмотрел на своего цербера. Действительно, пёс поганый с "кольтом" под мышкой. Увенчанный собачьей кличкой охранник едва заметно ухмыльнулся.
Главарь террористов продолжал говорить:
– Кстати, мы вам тоже придумали имя - Голдмейкер.
– То есть "делатель золота"?
– уточнил ученый.
– Точно, - подтвердил Джо.
– Теперь Трезор покажет место вашей работы. Думаю, что вы останетесь довольны.
Лаборатория по изготовлению ядерных взрывных устройств была оснащена оборудованием, инструментами и материалами по самому высшему классу. Собственно, это было несколько лабораторий, собранных в одном помещении. Здесь было все, начиная от токарного станка-универсала и заканчивая бронированной свинцом камеры с манипуляторами для работы с радиоактивными материалами.
Андрей, стоя посреди лаборатории, молча осматривал интерьер адской кухни бесноватого горбуна. Рядом находился Трезор, куртка у него под мышкой выразительно оттопыривалась.
– Ну, как, нравится?
– спросил охранник.
– Можешь передать это боссу. Он сейчас, наверное, наблюдает за нами.
Ученый посмотрел вокруг. С разных точек три телекамеры контролировали все происходящее в лаборатории. "Тяжеленько придется", - подумал он, а вслух сказал:
– Для начала хватит.
В звукоизолированном помещении под рестораном "Султани" продолжался допрос Питера Иглбергера.
Усатый палач возился во рту директора Экспортно-импортной компании устрашающего вида инструментом. Из рваного провала вылетали кровавые брызги и захлебывающееся животное мычание. Брызги попадали на лицо палача, который морщился, но терпел.
Рядом спокойно курил глава отдела чрезвычайных операций. Выпустив длинную струю табачного дыма, он приказал своему подчиненному:
– Прекрати пока. Может быть, он уже обдумал свое неразумное поведение.
Усач отстранился к столику с пыточными инструментами, вытер носовым платком лицо и руки, достал сигареты.
– Кури, - кивнул головой начальник в ответ на немой вопрос подчиненного.
Питер с трудом закрыл окровавленный рот и попробовал сплюнуть. Слюна повисла на подбородке истерзанного бизнесмена. Он с трудом обратился к своим мучителям, еле выговаривая слова:
– Вы меня медленно убиваете, зачем?
– Это вы себя убиваете, мистер Иглбергер, - нарочито кротко сказал глава отдела.
– Расскажите всё, пока не поздно. Если расскажите, мы вас вылечим, а потом отпустим. Идти в полицию резона нет.