Големы
Шрифт:
– Ты ведь сделал петлю на обратном пути?
– спросил Михаил Геннадьевич.
– Разумеется, -кивнул Максим.
– Я ведь не совсем дурной, чтобы кому попало указывать прямое направление на колонию.
– Что не забыл сделать петлю – молодец. А вот, что, оказавшись в вертолёте не попытался догнать странных робо и поговорить уже с позиции наведённых на них ракет – дурак.
Младший лейтенант дёрнулся. Михаил Геннадьевич успокаивающе положил руку ему на плечо.
– Как ни крути: дурак и есть. Вот скажи: почему хотя бы не попытался проследить за ними?
Максим молчал.
– А я скажу, -повысил голос
– Потому, что ты обещал робо не преследовать их и не стал преследовать. Так? А то, что выживание колонии в сто раз важнее обещания данного слова, к тому же, слова данного робо, а не человеку – ты не подумал?
– Кажется нам, прямо сейчас, никто не угрожает?
– хмуро поинтересовался младший лейтенант.
– «Прямо сейчас» очень скоро пройдёт. Учись думать наперёд, -посоветовал Павел Аркадьевич.
– Вот помрём мы, старики и что дальше?
– риторически спросил Михаил Геннадьевич.
– А ничего дальше не будет. Вымрем как динозавры и всё, -огрызнулся Максим.
– Детей всё равно никто не заводит. Без детей разве жизнь? Так – доживание.
– Мы уже трижды поднимали этот вопрос на общих собраниях, -вздохнул Павел Аркадьевич.
– По несколько раз всё обсудили. Даже если оставить за скобками то, что детям придётся всю жизнь провести в стеклянной банке постоянно боясь контакта с неочищенными воздухом, водой и почвой. Даже если этот факт оставить за скобками, то где гарантия, что мы сможем вырастить жизнеспособное поколение? Их жизнь станет зависеть от работоспособности различных приборов – сумеем ли мы научить их чинить приходящую в негодность технику? Искать или производить запасные части взамен окончательно вышедших из строя. На что мы обрекаем своих детей – просто на очень трудную жизнь или на растянутую по времени агонию.
Максим поник, но, видимо, Павел Аркадьевич планировал окончательно добить его потому, что поднял руку и принялся загибать пальцы.
– Это был раз. Далее: как рожать? В колонии нет ни профессиональных врачей-гинекологов, ни советующего оборудования для родов. Это два. И, наконец, три – посмотри на Людочку.
Да, Людочка... Единственный ребёнок на всю колонию, рождённый значительно позже всеобщего конца света возрастом в семь лет. Её родители пошли против общего решения и поставили остальных жителей колонии перед фактом, когда что-либо предпринимать оказалось уже поздно и выход оставался один – рожать.
Высшая степень эгоизма, -высказал тогда Михаил Геннадьевич молодым родителя.
Впрочем, дальше слов ничего не пошло. То ли из-за того, что роды принимали непрофессионалы, то ли по какой-то ещё причине, но Людочка родилась с отклонениями. Она до сих пор не заговорила и было совершенно понятно, что Людочка никогда не сможет приобрести знания и навыки необходимые для выживания в ставшем вдруг смертельно-опасной для человека окружающей среде. Людочка служила напоминанием и главным кошмаром всех, кто когда-либо задумывался чтобы завести ребёнка даже в условиях продолжающегося конца света.
– Армагеддон меня побери!
– выругался Максим.
– Но ведь в других колониях есть дети, нормальные дети?
– Есть, -подтвердил Павел Аркадьевич.
– Проблема в том, что их очень мало – детей. Да и самих колоний всего ничего. Помнишь, как одно время обсуждался проект строительства общего города
– Ладно, Максим, -сжалился Михаил Геннадьевич.
– На тебе лица нет. Иди домой – отдохни. Можешь считать, что с этой минуты ты в недельном отпуске по состоянию здоровья.
– Спасибо дядь Миш, -вымучено улыбнулся младший лейтенант. Он и правда устал и разговоры о будущем колонии сейчас являлись последним, что ему было нужно.
Дом – маленький кубрик рассчитанный на четырёх человек, но живут здесь всего двое: Максим и Аня.
Шагая по коридорам и привычно кивая всем встречным, младший лейтенант вспомнил время, сразу, когда старый мир только-только погиб – тогда в старом бомбоубежище было тесно, мест не хватало и приходилось ютиться по шесть или семь человек в помещении рассчитанном всего лишь на четверных. За следующие годы подземную часть убежища значительно увеличили. Надземную, впрочем, тоже. Теплицы для растений, вольеры для кроликов, кур и даже коз – всё это располагалось снаружи, в герметично изолированных зданиях. Работать там, каждый день видя солнечный свет, пусть и через окна, было наградой для отличившихся. Надо признать – потихоньку выжившие сумели наладить свой быт решив все нассущие безотлагательные вопросы. Они сумели выжить. Но что это – крохотная передышка перед последующей попыткой человечества завоевать свою планету обратно или только лишь незначительная задержка перед окончательным концом и исчезновения человека как вида? Кто бы знал…
Зайдя в отведённой его семейной ячейке кубрик, Максим сел на одну из двух застеленных кроватей. Аньки дома не было, она сейчас на работе. Но ей должны передать, что он вернулся и значит вот-вот она вбежит, хлопнет дверью по стене и бросится ему на шею так, что он не сможет удержать равновесие и упадёт спиной на кровать.
Вот-вот, сейчас.
Максиму показалось, что он услышал торопливые шаги по коридору. Дверь распахнулась, врезавшись ручкой в стену.
– Как я испугалась, когда сказали, что ты уже десять часов не выходишь на связь, -пожаловалась девушка сразу, как только они закончили обниматься.
– Прости, -извинился Максим.
– Так иногда бывает. Форс-мажор.
– Я тебе сейчас покажу «форс-мажор»!
– в шутку пригрозила девушка.
И затем исполнила свою угрозу.
– --Тоже в игре, но далеко от столицы Краснопольского княжества - в поганом сердце темнолесья, в располагающемся ниже самых глубоких корней подземных покоях бессмертного царя---
– Ты проиграл, -с особым удовольствием повторил Кощей. Похоже ему нравилось, как это звучало.
– Разве?
– переспросил Бронислав.
Кощей повернулся к экрану. Там, в реальном мире, демоница по имени Аграт вытащила один из картриджей и вставила на его место другой. Зачем она это сделала, если все, без исключения, картриджи и так были заменены на новые?
Похоже, что последний вопрос он задал вслух. А может быть это Бронислав решил объяснить, чтобы Кощей знал, как проиграл и кто его победил. Надетая на исксины личностная матрица как раз и нужна была, чтобы заставить их вести себя подобно настоящим людям. И словно человек, Бронислав, с удовольствием, объяснил Кощею, где и в чём тот ошибся.