Голев и Кастро (Приключения гастарбайтера)
Шрифт:
Крошечная комната, вся из камня, с маленьким оконцем, больше похожим на бойницу. Ровно разделена на светлую и темную стороны. У темной стены стояла деревянная кровать средневекового вида.
Голев присел на нее, посмотрел в окно, откуда виднелись башни собора. Было тихо и хорошо.
– Пожить бы тут, - негромко сказал Голев и усмехнулся. Недосып многих дней сказывался катастрофически, и, не совсем понимая, что делает, устав от всего разом, Голев лег на деревянную кровать, она была значительно удобнее парковых скамеек, подложил под голову рюкзак и заснул.
Ему показалось,
Десять часов! Автобус, естественно, давнехонько прибыл в Лиссабон, и совершенно непонятно, как ему, Голеву, теперь выбираться из этой чертовой Алкобасы... Он встряхнул смявшийся рюкзак и быстро вышел из кельи.
В коридоре было пусто и почти темно - в самом конце светилась тонкая полоска под дверью. Только теперь Голев почувствовал, как здесь холодно, видимо, ощущения возвращались к нему постепенно. Он передернул плечами, спрятал руки в карманы штанов и зашагал к свету.
Все те же - или другие?
– сплетения коридоров вели его путаной дорогой, в одном из залов он увидел длинный каменный стол и большой конус дымохода - вот она, средневековая кухня. Когда-то здесь готовили еду для праздника коронации. Коронации мертвой Инеш и живого Педро. Голеву стало не по себе: не нужно было вспоминать эту историю. Еще чего не хватало.
Самым удивительным было отсутствие хоть какого-нибудь персонала, ну хотя бы одного охранника на весь монастырь! Конечно, Голева бы обругали за самовольную ночевку в памятнике культуры, но зато указали бы дорогу к выходу, а так он и будет вечно кружить в этих мрачных коридорах.
И еще, говорил себе Голев, не стоит вспоминать про Инеш и Педро. Это всего лишь мрачная средневековая легенда.
С такой мыслью он вышел наконец-то в монастырский дворик. Луна освещала толстенькие деревья и гравий на дорожках, Голев слышал только свои шаги и свое дыхание.
Зал королей. Подсвечен слегка, и Голев безотчетно глянул на Педро. Тот смотрел все тем же застывшим, безумным взором, пришлось пробежать мимо него быстрее.
Ну вот, наконец-то! Собор! Здесь освещение было полноценным, и Голев быстро зашагал к высоким дверям, стараясь не думать о том, что позади лежат в своих разукрашенных саркофагах Инеш де Кастро и король Педро.
Стол, за которым торговала давешняя девушка, оказался пуст, не было и охранника у входа, а двери крепко-накрепко закрыты. Побившись о них, как птица в тесной
Конечно, ситуация не очень приятная. Он заперт в огромном, пустом монастыре-музее вместе с мрачными легендами и кучей захороненных людей, среди которых... Ладно, не будем об этом. Зато он может прилечь на скамеечку и выспаться всласть до утра. Потом, когда монастырь откроют для посетителей, Голев примкнет к какой-нибудь группе и выйдет наружу.
Голев пытался себя успокоить, говорил себе - ничего страшного, наоборот, хорошо, но все это было бесполезно: он знал, что не сможет уснуть хотя бы на минуту. И еще ему было мертвецки холодно.
Он все-таки присел на лавку и развязал тесемки рюкзака просто, чтобы согреться движениями. Нащупал шерстяные носки, обрадовался, надел их на руки. Под ногами у него лежали плиты с выбитыми буквами, он старался не смотреть на них.
Ледяные пальцы постепенно согревались в коконах из грубой шерсти, а Голев неотступно смотрел вперед, туда, где за колоннами были надгробия. Они влекли его с необъяснимой силой, будто подцепили крюком или арканом, и все-таки он сопротивлялся, пока не почувствовал, что сил больше нет, он должен подойти к ней. К Инеш.
Бесстрастная и грустная, она лежала среди ангелов, и Голев снова привстал на цыпочки, чтобы получше рассмотреть ее лицо.
Голев протянул руку и погладил Инеш по мраморно-холодным волосам. И вдруг наткнулся на что-то инородное, напугавшее его так сильно, что он отдернул руку. Потом присмотрелся - действительно, между короной Инеш и маленьким скорбным ангелом лежал небольшой бумажный сверток, даже не сверток - конверт.
Он взял его не сразу, чертовщиной какой-то все это попахивало... Хотя храм ведь... Старинный, намоленный. Голев глянул испуганно на ближайшую икону, и ему показалось, что святой Бернард (а это был он) подмигнул ему совсем неподобающим образом. Голев вытащил конверт, он был присыпан пылью, пыль немедленно поднялась, припорошив и Голева, и Кастро.
Письмо, подумал Голев, открывая конверт, но там лежало нечто иное. Деньги. Если точнее - американские доллары. Голев пересчитал их - десять мятых сотенных бумажек. Тысяча баксов.
Голев подумал, что надо снова вложить их в конверт и оставить там, где были, - это ведь чужие деньги, кто-то оставил их здесь с определенной целью. Не самый удачный тайник, кстати говоря, ведь любой прикоснувшийся к Инеш де Кастро мог его обнаружить.
Честный, правильный Голев пытался себе представить, как он отдает конвертик с деньгами сотрудникам монастыря и снова остается в честных, правильных дураках.
Это был единственный способ вернуться домой. Эти деньги - непонятного происхождения - помощь Инеш де Кастро, Танькиной двойняшки печальной судьбы.
Сколько было разных людей вокруг Голева в его португальских скитаниях добрые ресторанные дамочки, Нуньес и Фатима, учитель-грузчик Сергей, поющий попрошайка Вовчик, все они помогали Голеву выжить, и теперь одна из них, давным-давно мертвая, несчастная, дважды похороненная и бессчетное количество раз оплаканная, Инеш де Кастро дает ему последний шанс.