Голливудская мечта
Шрифт:
Ной остановил машину перед ее домом.
— Ключ в боковом кармашке, — сказала Келли, держа сумочку левой рукой, пока он искал ключи.
Ной открыл дверь квартиры, пропуская ее вперед.
— Пока ты собираешь вещи, я принесу из машины еду. Встретимся на кухне.
Келли кивнула и направилась в свою комнату. Она собрала побольше нижнего белья, еще несколько пар шорт и несколько рубашек на пуговицах. Как бы ей ни нравилось носить рубашки Ноя, она понимала, что не может делать это все время, пока живет с ним.
Собрав
— Пахнет вкусно, — сказала она, ставя сумку у двери. — Я уже давно мечтаю о свинине Му Шу.
Он посмотрел на нее и улыбнулся:
— Мы ведь ели ее в офисе недели две назад.
Келли пожала плечами:
— Значит, я мечтаю о ней две недели. Хотя мне казалось, что прошло намного больше времени.
Достав яичные рулетики, Ной спросил:
— Что будешь пить?
— Пожалуй, воду со льдом. Вряд ли там есть что-то еще. Я собиралась пойти в магазин после фотосессии. — Фотосессия. По крайней мере, теперь она могла произнести это слово без слез.
— Ничего страшного. Я люблю воду. — Ной вернулся к столу с двумя бутылками воды.
Они ели молча, но любопытство не давало Келли покоя, и она хотела его удовлетворить. Даже если Ной скажет, что это не ее дело.
— Зачем продавать дом, если ты этого не хочешь?
Вилка на мгновение застыла у него в руке, а затем он бросил ее обратно в коробку.
— Почему ты думаешь, что я не хочу его продавать?
— Потому что я видела твое лицо, когда ты говорил о доме, о его продаже, о том, что сегодня приедет агент по недвижимости. Ты не в восторге от этого решения, тогда зачем ты его принял?
Ной вздохнул и откинулся на спинку стула:
— Часть меня считает, что это необходимо, а другая часть боится.
Это откровение потрясло Келли. Ной Фостер чего-то боится? Келли видела печаль и порой даже тьму в его глазах, но никогда не думала, что он признается в том, что испытывает страх.
— Тогда зачем так спешить? — спросила она. — Повремени до тех пор, пока не перестанешь бояться.
— Я чувствую, что этот страх никогда не уйдет. Поэтому мне необходимо сделать это сейчас.
— Это связано с прошлым, которое ты не хочешь обсуждать?
Поджав губы, Ной придвинулся к столу и снова взял вилку:
— Оставь это, Келли. Ты играешь с огнем.
Она скрестила ноги и откинулась на спинку скрипучего стула:
— Значит, ты можешь совать нос в мою жизнь и заставлять меня смотреть в глаза своему страху, а я — нет?
— У нас с тобой разные страхи, — сказал он.
— В самом деле? Почему бы тебе не попробовать поделиться со мной?
— Я не хочу с тобой делиться, — сказал Ной, вставая. — Это не обсуждается.
— Я считаю несправедливым тот факт, что ты копаешься в моей жизни, лезешь в мое личностное пространство, а затем говоришь, что часть твоей жизни не подлежит обсуждению. — Келли осталась сидеть на
— Между нами сексуальное влечение, Келли. Я не хочу ничего большего.
— Хорошо, только не нужно грубить, — сказала она, пытаясь скрыть боль, вызванную его словами. — Я просто пытаюсь тебе помочь, понимаешь? Как ты помогаешь мне.
— Я тебе помогаю как врач.
Теперь и Келли вскочила.
— В самом деле? — спросила она, положив здоровую руку на бедро. — Тогда что же произошло на диване вчера вечером? Ты играл в доктора?
— Нет, это не так.
— А как? Черт, я совершенно не понимаю, что происходит, так как ты слишком закрыт.
— Я должен быть закрытым, — возразил Ной, повышая голос. — Ты не имеешь представления о том, какую боль мне пришлось пережить.
— Да, я не знаю, потому что ты не позволяешь мне узнать. Ты всегда такой веселый, всегда стремишься сделать меня счастливой, но сам ты несчастен, Ной. Теперь, когда я провела с тобой достаточно много времени, я это понимаю.
— Ты думаешь, что знаешь меня, потому что провела несколько ночей в моем доме и работала на меня в течение нескольких месяцев? Потому что между нами была интимная близость? Келли, есть столько всего в моем сердце, в моей жизни, о чем ты не имеешь никакого представления.
— Тогда расскажи мне, чтобы я смогла тебе помочь, — взмолилась она. — Вредно держать в себе гнев и боль.
— Может, и так, но разговоры о ней делают ее…
— Что? Реальной?
Ной закрыл глаза и вздохнул:
— Я просто хочу, чтобы она ушла.
— Да, я знаю, что ты чувствуешь. Пожалуйста, Ной, впусти меня.
— Ты действительно этого хочешь?
Их взгляды встретились, и Келли с удивлением обнаружила не только гнев, скрывающийся в этих прекрасных серых глазах, но и невыплаканные слезы.
— Если я расскажу тебе, это будет означать больше, чем я могу дать тебе прямо сейчас, Келли. Поверь, тебе незачем жить в моем аду.
Она склонила голову и подошла ближе:
— Я не хочу жить и в своем, но мне приходится.
Сотовый Келли зазвонил в другом конце комнаты, разрывая веселой мелодией висящее в воздухе напряжение. Келли пересекла комнату и начала рыться левой рукой в своей сумочке. Посмотрев на экран, она вздохнула.
— Здравствуй, Эми, — поприветствовала она своего агента.
— Звоню узнать, как ты себя чувствуешь.
Келли взглянула через плечо на Ноя, который, в свою очередь, смотрел на нее. Значит, он может быть частью ее личной жизни, а она — нет? Она повернулась к нему спиной и подошла к противоположному окну. У нее небольшая квартира, но тот факт, что она отошла, станет молчаливым намеком на то, что он не имеет права слушать ее разговор.