Голливудская трилогия в одном томе
Шрифт:
– Собаки-поводыря.
– Поводыря? – Крамли внимательно посмотрел мне в глаза. – Этот пес живет, случайно, не на углу Темпл и Фигероа? Четвертый этаж?
– В полночь на кладбище не важно, что ты видишь, тут нужен нюх. А у него он есть.
– Генри? Величайший слепой в мире?
– На все времена, – подтвердил я.
53
Я постоял перед дверью Крамли, и она открылась.
Я постоял на берегу возле дома Констанции Раттиган, и она вышла из моря.
И вот теперь я шел, стараясь быть незамеченным, по бесковровым половицам старой
Я остановился перед дверью Генри и почувствовал, как быстро забилось мое сердце, потому что там, за дверью, была комната, где умерла моя дорогая Фанни; и вот теперь я вернулся сюда впервые с тех далеких печальных дней, когда нам, закадычным друзьям, казалось, что мы будем вечно жить вместе.
245
«Смит-Корона» – известная американская фирма (основана в 1926 году), производившая офисные и портативные пишущие машинки.
Я постучался.
И услышал постукивание трости и приглушенное покашливание. Заскрипели половицы.
Я услышал, как Генри коснулся своим темным лбом внутренней стороны двери.
– Я узнаю этот стук, – прошептал он.
Я снова постучал.
– Черт меня подери!
Дверь резко распахнулась.
Невидящие глаза Генри смотрели в никуда.
– Дай-ка мне сделать глубокий вдох.
Он вдохнул. Я выдохнул.
– Господи боже! – Голос Генри дрожал, как пламя свечи при легком ветерке. – Мятная жвачка. Это ты!
– Это я, Генри, – с нежностью проговорил я.
Его руки ощупью потянулись вперед. Я схватил его за обе ладони.
– Господи, сынок, как хорошо, что ты зашел! – вскричал он.
Он схватил и сжал меня в объятиях, потом вдруг опомнился и отступил.
– Прости…
– Что ты, Генри! Обними меня снова.
И он снова стиснул меня в долгих объятиях.
– Где ты был, мой мальчик, о, где ты был так долго, а Генри тут один, в этом проклятом огромном доме, который скоро пойдет под снос.
Он повернулся, подошел к креслу, сел, нашел и ощупал руками два стакана.
– Этот, кажется, чистый, а?
Я посмотрел и кивнул, потом спохватился и сказал:
– Ага.
– Не хочу передавать тебе микробы, сынок. Ну-ка посмотрим. Ага!
Он резко выдвинул ящик стола и извлек оттуда большую бутылку отличного виски.
– Ты это пьешь?
– С тобой – да.
– Вот это дружба!
Он налил и протянул стакан в пустоту. Но стакан почему-то попал прямо мне в руку.
Мы подняли стаканы навстречу друг другу, и по черным щекам Генри потекли слезы.
– А ты и не знал, что черный слепой может плакать, верно?
– Теперь знаю, Генри.
– Дай-ка взглянуть. – Он наклонился и провел рукой по моей щеке. Затем облизнул палец. – Соленая водичка. Черт! Да ты такой же слюнтяй, как и я.
– На все времена.
– Оставайся таким, сынок. Так где же ты был? Жизнь била тебя? Что привело
– И да и нет.
– Но в основном да? Это нормально. Когда ты вылетел на волю, я знал, что скоро ты не вернешься. То есть если рассматривать слона с головы, а?
– Если рассматривать слона с хвоста – тоже.
– Почти угадал. – Генри засмеялся. – Господи, как хорошо слышать твой голос, сынок. Я всегда считал, что от тебя хорошо пахнет. Я хочу сказать, если и существовало когда-нибудь воплощение невинности, то это был ты, жевавший по две мятные пластинки сразу. Что же ты стоишь? Присядь. Позволь рассказать о моих тревогах, потом расскажешь мне о своих. Венисовский причал снесли, трамвайные пути убрали, все уничтожили. На следующей неделе снесут и этот дом. Куда бегут крысы? Как нам покинуть корабль без спасательных шлюпок?
– Ты серьезно?
– Они наняли термитов, работающих там, внизу, круглосуточно. На крыше – динамитная команда, в стены вгрызаются гоферы и бобры, а шайка трубачей, разучивающих «Иерихон, Иерихон» [246] , репетируют рядом с домом, чтобы все это поскорее рухнуло. Куда мы катимся? Мало нас осталось. Умерла Фанни, Сэм спился и умер, а Джимми утонул в ванне, и почти сразу все почувствовали, что их обвела вокруг пальца – как ты бы сказал, подтолкнула под локоток – старушка Смерть. Незаметно подкралась печаль, и этого хватило, чтобы в одно мгновение опустошить многолюдный дом. Стоит запустить одну больную мышь, и начнется мор, это уж точно.
246
«Иерихон, Иерихон» – отсылка к известному спиричуэлу «Joshua Fit the Battle of Jericho», основанному на библейском мифе о том, как евреи на пути из египетского плена в Палестину осадили город Иерихон, обнесенный очень прочными стенами. Шесть дней утром и вечером по приказу израильских священников воины трубили в священные трубы, обходя город. На седьмой день стены не выдержали и рухнули, Иерихон был взят.
– Неужели все так плохо, Генри?
– Все хуже и хуже, но ничего. В любом случае пора двигаться дальше. Я всегда говорил: каждые пять лет бери зубную щетку, покупай новые носки – и вперед. У тебя нет на примете местечка для меня? Знаю, знаю. Там вокруг одни белые. Но я же слепой, черт возьми, так какая им разница?
– Есть свободный уголок в гараже, где я стучу на машинке. Он твой!
– Бог, Иисус и Святой Дух явились мне разом.
Генри откинулся в кресле и ощупал свои губы.
– Это улыбка или улыбка? Я останусь всего на пару деньков! – добавил он быстро. – Потом этот негодяй, муж моей сестры, приедет за мной из Нового Орлеана и отвезет домой. Так что я избавлю тебя от своей персоны…
Он перестал улыбаться и наклонился ко мне.
– Опять попал в дурные места? Там, в большом мире?
– Не совсем, Генри, но что-то вроде того.
– Надеюсь, не совсем дурные.
– Хуже, – сказал я, выдержав паузу. – Ты не мог бы пойти со мной прямо сейчас? Мне очень неприятно дергать тебя, Генри. И прости, что вытаскиваю тебя на улицу среди ночи.