Голливудская трилогия в одном томе
Шрифт:
Я поднялся по ступеням крыльца, вспоминая тот особенный вечер, когда Рой взял меня на оперу «Зигфрид» в зале «Шрайн». [171]
– Кто поет? – спросил я.
– К черту пение! – вскричал Рой. – Мы идем смотреть дракона!
Что ж, музыка была изумительная. Но дракон? Убейте тенора. Потушите огни.
Наши места были так далеко от сцены, что – увы! – я видел только левую ноздрю дракона Фафнира! Рой же не видел ничего, кроме огромных огненных клубов, которые невидимое чудовище извергало из своих ноздрей, чтобы уничтожить Зигфрида.
171
«Зигфрид» (Siegfried) (1871) – третья опера Рихарда Вагнера из тетралогии «Кольцо Нибелунга» («Золото
Концертный зал «Шрайн» (Shrine Auditorium) – открыт в 1926 году на месте храма Аль-Малайках, сгоревшего во время пожара в 1920 году. Впрочем, здание и по сей день остается центром храмовников Аль-Малайках (храмовники – члены американского тайного масонского братства «Древний арабский орден благородных адептов Таинственного храма» (Ancient Arabic Order of Nobles of the Mystic Shrine). В этом знаменитом зале проходили церемонии вручения премий «Грэмми», «Эмми», MTV, а также премий «Оскар» Американской киноакадемии. С 2002 года преобразован в крупнейший в Америке выставочный центр.
– Проклятье! – шептал Рой.
Фафнир погиб, волшебный меч глубоко вонзился в его сердце. Зигфрид издал победный клич. Рой вскочил на ноги, проклиная спектакль, и выбежал из зала.
Я нашел его в фойе, он бормотал себе под нос:
– Вот это Фафнир! Господи! Ты видел?!
Когда мы вылетели в темноту на улицу, Зигфрид все еще завывал о жизни, любви и кровавой резне.
– Вот несчастные идиоты, эти зрители, – сказал Рой. – Еще два часа сидеть там без Фафнира!
И вот теперь он тихо качался на невесомо скользящих качелях, на террасе, затерявшейся во времени, но всплывшей вновь из глубины лет.
– Эй! – счастливо прокричал он. – Ну как? Точно дом моей бабушки!
– Нет, моей!
– Наших!
Рой рассмеялся, по-настоящему счастливый, и протянул мне пухлую книгу Вулфа «Домой возврата нет».
– Он не прав, – тихо произнес Рой.
– Да, – сказал я, – мы дома, ей-богу!
Я осекся. Ибо там, за зелеными лугами съемочной площадки, я увидел высокую стену между киностудией и кладбищем. Видение мертвеца на садовой лестнице стояло у меня перед глазами, но я пока не был готов заговорить о нем. Вместо этого я спросил:
– Как поживает твое чудовище? Ты его нашел?
– А твое-то чудовище где?
И так уже много дней подряд.
Нас с Роем пригласили, чтобы мы рисовали чертежи и создавали чудовищ, чтобы наши метеориты падали из космоса, а из темных заводей появлялись гуманоиды, роняя капли смолы с незатейливых пластмассовых челюстей.
Сначала наняли Роя, потому что он был продвинут в техническом плане. Его птеродактили, как живые, летали в доисторических небесах. Его бронтозавры сами, словно горы, шли к Магомету.
А потом кто-то прочел два-три десятка моих «жутких историй» в журнале «Уиэрд тейлз» [172] – рассказов, которые я писал с двенадцати лет, а в двадцать один начал продавать палп-журналам, – и нанял меня, чтобы «создавать сюжет» для чудовищ Роя; от этого предложения у меня участилось дыхание, ибо я, когда с билетом, когда без, на своем веку посмотрел около девяти тысяч фильмов и полжизни только и ждал, чтобы кто-нибудь нажал на курок и дал старт моему безудержному забегу в мир кино.
172
«Уиэрд тейлз» (Weird Tales, досл. «жуткие истории») – популярный журнал, выходивший с 1926 года, печатавший рассказы в жанре ужасов и фантастики. В сороковые годы в нем неоднократно публиковался начинающий писатель Рэй Брэдбери.
Метеоритный кратер (Meteor Crater) (другие названия: Аризонский кратер, кратер Барринджера, каньон Дьявола) – большой метеоритный кратер в Аризоне, в 30 км к западу от города Уинслоу (Winslow) и 56 км от города Флэгстафф (Flagstaff). Представляет собой гигантскую земляную чашу диаметром 1200 метров и глубиной 180 метров.
– Я хочу то, чего никто раньше не видел! – заявил мне Мэнни Либер в первый же день. – Нечто трехмерное, огненное, падающее на Землю. Какой-нибудь
– Где-нибудь в районе Метеоритного кратера в Аризоне… – вставил я. – Он там уже миллион лет. Отличное место для нового метеора: он врезается в землю и…
– Оттуда появляется наш новый монстр! – воскликнул Мэнни.
– Мы вправду видим его? – спросил я.
– Что ты хочешь сказать? Мы должны его видеть!
– Да, но вспомните фильм «Человек-леопард»! [173] Страх нагнетается ночными тенями, чем-то невидимым. А как насчет «Острова мертвых»? Женщина вроде мертва, но на самом деле находится в кататоническом ступоре, потом она просыпается и видит, что погребена в могиле.
173
«Человек-леопард» (The Leopard Man) (1943) – фильм в жанре ужасов, снятый режиссером Жаком Турнером по мотивам романа «Темное алиби» (Black Alibi) Корнелла Вулрича.
«Остров мертвых» (The Isle of the Dead) (1945) – фильм в жанре ужасов, снятый режиссером Марком Робсоном с Борисом Карлоффом в главной роли. Продюсер и сценарист фильма Вэл Льютон (Val Lewton) (настоящее имя Владимир Иванович Левентон) взял за основу известную картину швейцарского художника-символиста Арнольда Бёклина «Остров мертвых» (Toteninsel) (1880). Кстати, эта картина вдохновляла не только кинематографистов, но, например, Сергея Рахманинова (Op. 29), Роджера Желязны (одноименный роман 1969 года) и многих других.
Опять влипли, Стэнли! – фраза из комедийного фильма «Опять влипли» (Another Fine Mess) (1930) с участием Стэна Лорела и Оливера Харди. Лорел и Харди – один из самых известных комедийных дуэтов в кино, мастера фарсовой клоунады, создавшие противоположные маски двух обаятельных чудаков – тщедушного плаксы Лорела и толстяка бонвивана Харди. Они снялись в десятках фильмов, каждый из которых заканчивался коронной фразой «Опять влипли!». Кстати, у Брэдбери есть рассказ «Опять влипли» (Another Fine Mess) (1995), входит в сборник «В мгновенье ока».
– Это все для радиоспектаклей! – заорал Мэнни Либер. – Черт побери, люди хотят видеть то, что их пугает…
– Не хочу с вами спорить…
– И не спорь! – Мэнни бросил на меня огненный взгляд. – Выдай мне десять страниц, чтоб поджилки тряслись! А ты, – указал он на Роя, – все, что он напишет, склеивай какашками динозавров! Все, проваливайте! И чтобы в три утра ваши кривые рожи отразились в зеркале у меня в кабинете!
– Есть! – рявкнули мы.
Дверь за нами захлопнулась.
Выйдя на солнышко, мы с Роем, моргая, смотрели друг на друга.
– Опять влипли, Стэнли!
И с громким хохотом отправились работать.
Я написал десять страниц, оставив место для монстров. Рой шлепнул на стол тридцать фунтов сырой глины и затанцевал вокруг, похлопывая и придавая ей форму, в надежде, что монстр сам возникнет, словно пузырь из доисторического болота, а потом обрушится, со свистом выпуская сернистый газ, – и вот он, настоящий ужас.
Рой прочел мои десять страниц.
– Ну и где твое чудовище?
Я взглянул на его руки, пустые, хотя и покрытые кроваво-красной глиной.
– А где твое? – спросил я.
И вот теперь, три недели спустя, чудовище было здесь.
– Эй, – сказал Рой, – чего ты на меня уставился? Подойди, возьми пончик, сядь, скажи что-нибудь.
Я подошел, взял у него пончик и сел на качели, плавно уносясь то вперед, в будущее, то назад, в прошлое. Вперед – к ракетам и Марсу. Назад – к динозаврам и ископаемым.
И вездесущим, безликим чудовищам.
– Для человека, который обычно говорит со скоростью девяносто миль в минуту, – сказал Рой Холдстром, – ты чертовски молчалив.
– Мне страшно, – сказал я наконец.
– Так, черт побери. – Рой остановил нашу машину времени. – Говори, о всемогущий.
Я заговорил.
Я воздвиг стену, подтащил лестницу, поднял на нее мертвое тело, добавил холодный дождь, а затем вызвал разряд молнии, который ударил в мертвеца, и тот упал наземь. Когда я закончил и капли дождя высохли у меня на лбу, я протянул Рою печатный листок с хеллоуинским приглашением.
Рой пробежал его глазами, бросил на пол веранды и придавил ногой.