Голливудские жены

Коллинз Джеки

Когда Сейди за обедом сказала ей, что «Людей улицы» отменили, она открыла рот, чтобы завопить.

Сэйди тут же ее утихомирила, сообщив новость, что другой фильм, который они с Нийлом намечали, полностью готов к съемкам, что есть законченный сценарий, режиссер и что продюсер — Оливер Истерн.

— Вчера вечером я прочитала сценарий, — бодро сказала Сейди. — Роль там для тебя куда лучше. Поверь мне, дорогая.

Джина всегда верила Сейди; ее мнение — самое лучшее. Она прожевала салатный лист, а потом выдала нечто настолько ей не свойственное, что

Сейди чуть не опрокинула свой «Перье».

— Я соглашусь, если будет роль для Росса.

— Что? — задохнулась Сейди.

— Мы хорошо вместе смотримся, — беззаботно объяснила Джина. — Пресса нас любит. На экране мы будем ошеломительны. Устрой нам это, тебе это по силам.

— Для Росса там ничего нет, — натянуто сказала Сейди.

— Пусть впишут что-нибудь для него.

Сейди пристально глядела на свою клиентку, жующую салат.

Зачем Росс перебрался к этой расчетливой блондинистой красотке? Она хотела его для себя, а теперь он у Джины.

— Ты представляешь, о чем говоришь? — сказала она.

— Конечно.

— Лучше бы ты подумала как следует. На то, чтобы вписать роль для Росса, могут уйти недели или даже месяцы. Фильм отложат, а тебе надо начинать работать сразу, ты это, разумеется, хорошо понимаешь.

Джина, уставившись на своего агента, задумалась. У Сейди не отнимешь — всегда говорит дело. Может, идея ее и вправду не совсем удачная.

— Ты права. Ждать, по-моему, незачем. Пришли мне сценарий.

Сейди похлопала по своей вместительной сумочке «Вуитгон».

— Он у меня с собой.

— Кстати, — заметила Джина, — сегодня день рождения Росса, и я собираю вечеринку-сюрприз в «Бистро». Ты приходи…

Да, и скажи Бадди.

Самое последнее, что хотелось Сейди, — это справлять день рождения Росса, но бизнес есть бизнес, а Джина — клиент, которым не бросаются.

— Само собой, дорогая.

Джина вернулась домой в четыре часа, нагруженная подарками. С ней был фоторепортер из какого-то итальянского журнала, и, пока она вываливала на Росса половину магазина «Гуччи», репортер ловил на пленку каждое сентиментальное мгновение.

Росс понятия не имел, что в обмен на эксклюзивные снимки журнал оплатил все ее дорогие подарки. От всего он был в восторге, хотя от репортера в восторг не пришел — хорошо набравшийся завсегдатай баров, вертлявый, как ящерица, в белых брюках в обтяжку и все время лезет оглаживать Джине задницу.

— Вечером ужинаем в «Бистро», — объявила она. — Будет пара друзей.

— Каких?

Она загадочно хихикнула.

— Подожди и увидишь. Обожаю сюрпризы, а ты?

— А? — На лице Бадди выразились шок и удивление.

Сейди заметила:

— В кинобизнесе никто ничего не гарантирует.

— Но роль-то мне дали, — озадаченно сказал он.

— Дали.

— Не могут они так со мной поступить! — заорал он.

— Продюсер — всемогущий бог. Что хочет, то и делает.

— Что б они сдохли, бляди! — выкрикнул он.

Ферди просунул голову в дверь.

— У

вас тут все в порядке?

— В полном порядке, спасибо, — отозвалась Сейди.

Бадди даже не заметил, что их перебили. Что-то бормоча под нос, он тяжело опустился на стул.

Сейди взяла ручку с золотым пером и, теряя терпение, забарабанила по столу.

— Не распускайся. Маленькая неудача, и только-то. Гонорар заплатят полностью, и реклама для тебя неплохая. Подвернется кое-что и получше. — Она не хотела выдавать секрет и говорить, что кое-что уже подвернулось. С клиентами все хорошо в свое время.

— Боже! — охнул он. — А Монтана знает?

— Да. Завтра все это будет в газетах. И, Бадди… у меня для тебя сюрприз. В понедельник твой рекламный щит разойдется по всей Америке, так что возьми себя в руки и давай-ка чувствуй себя опять прекрасно. Сегодня Джина устраивает Россу вечеринку-сюрприз. Я хочу, чтобы ты там был. Никогда не знаешь, но, может, к вечеру у меня будет для тебя хорошая новость. Недаром я слыву самым расторопным агентом на Западе!

Он кивнул как можно радостней, про себя удивляясь, почему всякий раз, когда все уже вроде бы на мази, какой-нибудь умник что есть силы врезает ему ногой по яйцам.

Джина всегда готовилась к вечерним выходам в свет с посторонней помощью. Каждый вечер ровно в шесть в особняк приезжал профессиональный художник-гример, латиноамериканец.

Перед ним появлялась массажистка-венгерка, а после нее — француз-парикмахер.

Вкупе с садовниками-японцами, горничными-филиппинками и секретаршей-англичанкой дом ее становился настоящей Организацией Объединенных Наций. Семь великолепных спален с семью ванными комнатами, шесть огромных гостиных, квартиры для служащих и кухня такого размера, как в отеле, и все равно Россу было трудно найти для себя спокойный уголок.

Слуги вели себя с ним не так, как он привык. Это его бесило.

Они вели себя с ним, как с дружком кинозвезды, пребывая в блаженном неведении, что он тоже кинозвезда.

Джина заглянула в перерыве между гримом и прической.

— Звонил сегодня своему агенту? — спросила она решительно.

— А что, надо?

— Милый, каждый должен говорить со своим агентом по меньшей мере два раза в день.

— Зачем это?

— Затем, что рука все время должна быть на пульсе. — «Черт! — думала она. — Не знает еще, что фильм отменен, а я ему не скажу. Почему не звонит его дубиноголовый агент?»

— А как насчет моего пульса? — Глазки его умаслились.

— Для старичка ты уж очень похотлив. Но в следующий раз лови меня до того, как накрашусь, ладно? — Она заторопилась к себе, бросив:

— Позвони агенту.

Он потерял дар речи. Старичок. Смеется она, что ли? Сама-то тоже не девятнадцатилетняя невеста.

Он налил виски, бросил лед и полюбовался на себя в зеркале бара. Старый или нет, он по-прежнему способен убивать наповал.

Россу Конти предстоит еще долгий путь, прежде чем он выйдет в тираж.