Голливудский участок

Уэмбо Джозеф

Мэг чуть не использовала кодовое слово «ловкач», но подумала, как хорошо было бы арестовать сутенера.

— Говори быстрее, — сказала она, — потому что у меня нет времени на всякое дерьмо.

А сутенер ответил:

— Думаешь, можешь приходить и работать на этом углу? Не можешь, если за тобой никто не будет присматривать. И это не дерьмо. Это правильно.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Мэг.

— Я буду твоим защитником, — ответил он.

— Как мой старик? Мне не нужен защитник.

—

Нет, нужен, сука, — заявил он. — И защита уже началась. Сколько ты сегодня сделала за вечер, работая на моем углу? На моем бульваре?

— Тебе лучше убраться с моей дороги, ловкач, — сказала Мэг. Теперь она по-настоящему испугалась, хотя заметила, как один из копов из полиции нравов перебежал Сансет-бульвар и направился к ней.

Она ждала, что вот-вот подъедет мобильная команда прикрытия, как вдруг сутенер сказал:

— Сейчас я покажу тебе, какой я ловкач.

Ее сбил с ног удар кулака. Мэг не увидела замаха, поскольку ее лицо было повернуто к бульвару, откуда она ожидала помощи, повторяя про себя: «Только бы поскорее». Упав, она ударилась головой об асфальт. Почувствовав головокружение и тошноту, попыталась подняться, но сутенер сидел на ней, ощупывая ее тело в поисках спрятанных денег.

— Может, в твоей дырке? — спросил он, и она почувствовала его руки в паху. Почувствовала его пальцы внутри себя.

Затем раздались хлопанье автомобильных дверей, громкие голоса, визг сутенера, и Мэг стало так плохо, что ее вырвало прямо на костюм «госпожи». Над последним вечерним представлением опустился занавес.

Фаусто Гамбоа вел машину, когда услышал пугающие слова «Ранен офицер» и сообщение о том, что на место сборища проституток на Сансет-бульваре мчится «скорая» по коду-3. Он чуть не наградил Бенни Брюстера травмой шеи, круто развернув баранку и не обращая внимания на знак остановки, словно его там и не было. Разогнав машину, он помчался в сторону Сансет-бульвара.

— О Боже! — повторял он. — Это одна из девочек. Я так и знал. Я так и знал.

Бенни Брюстер, который в основном работал с Такарой, сказал:

— Надеюсь, это не Мэг.

Фаусто резко взглянул на него, почувствовав приступ гнева, но подумал, что не может обвинять Бенни, который надеется, что ранена не его напарница. «А я надеюсь, что это Мэг». Это было ужасное чувство, но разбираться в нем не было времени. Следующий поворот он прошел почти на двух колесах.

Когда пришел вызов, Пророк обедал на Голливудском бульваре у своего любимого ресторанчика, где подавали тако. Он стоял рядом с машиной, доедая второй тако с жареным мясом и прихлебывая из огромного стакана хорчато, мексиканскую рисовую воду с корицей.

Пророк первым прибыл на место преступления, если не считать команды прикрытия и медиков, загружающих Мэг в «скорую помощь».

Плачущая Баджи сидела на заднем сиденье машины прикрытия, а сутенер в наручниках лежал на тротуаре и время от времени вскрикивал от боли.

Симмонс, старший коп из полиции нравов, сказал Пророку:

— Мы вызвали вторую «скорую».

— Как Мэг?

— Плохо, сержант, — ответил Симмонс. — Ее левый глаз лежал на щеке. Из того, что я смог разобрать, кости вокруг глазницы разбиты.

— О, нет! — прошептал Пророк.

— Он ударил ее, она упала и сильно ударилась головой о тротуар. Когда мы подъехали, она еще была в сознании.

Пророк показал на сутенера и спросил:

— Что с ним?

Он понял, что произошло, по лицу копа, который, поколебавшись, ответил:

— Он оказал сопротивление.

— Дознавателей оповестили?

— Да, мы вызвали своих ребят, — ответил Симмонс. — Они скоро будут здесь.

Коп из полиции нравов избегал взгляда Пророка, потом наконец сказал:

— Хозяин винного магазина, возможно, захочет пожаловаться на то, как мы проводили арест. Он что-то сказал об этом. Я приказал ему подождать, пока не прибудут дознаватели. Надеюсь, он успеет передумать.

— Я поговорю с ним, — пообещал Пророк. — Может быть, я его успокою.

Подойдя к винному магазину, Пророк увидел молодого копа, который нервно расхаживал взад и вперед. Другие копы из полиции нравов в чем-то его настойчиво убеждали. Подъехала вторая «скорая», и Пророк услышал, как сутенер застонал, когда его укладывали на носилки.

В винном магазине пожилой пакистанец закончил обслуживать покупателя и повернулся к Пророку:

— Вы пришли меня допросить?

— Что вы видели? — спросил Пророк.

— Слышал, как хлопали дверцы машины. Слышал, как закричал мужчина. Громко. Еще слышал крики. Ругательства. Опять закричал мужчина. Я выбежал, увидел, как молодой белый бьет ногами черного на земле. Раз, раз, раз. Ругается и бьет. Видел, как другой белый мужчина схватил молодого и оттащил. Черный мужчина продолжал кричать. Сильно кричать. Видел наручники. Я знаю, что это полицейские. Я знаю, что они приезжают в этот квартал, чтобы арестовать уличных женщин. Это все, что я могу сказать.

— С вами будут разговаривать дознаватели, — сказал Пророк, покидая магазин.

Баджи уехала в одной из машин полиции нравов. Четыре копа и две машины все еще оставались на месте происшествия. Подошел молодой коп, расхаживавший взад и вперед, когда прибыл Пророк.

— Я знаю, что меня ждут неприятности, сержант, — сказал он. — Знаю, что есть гражданский свидетель.

— Может быть, тебе стоит позвонить по горячей линии Лиги защиты полицейских и попросить адвоката, прежде чем делать какие-либо заявления? — посоветовал Пророк.