Голливудский участок

Уэмбо Джозеф

— Итак, — сказала Энди, — все, что мне нужно сделать, — это проследить за русским парнем от магазина автозапчастей, в котором он работает, до места, где он обедает?

— Нам известно, что он всегда ходит в кафе быстрого обслуживания, но их там несколько, — уточнил Виктор.

Брент добавил:

— Информатор Виктора сообщил: этот парень, Лидоров, всегда проверяет, не следят ли за ним, но, возможно, не обратит внимания на женщину.

— И все, что нам нужно, — это взять образец ДНК?

— Точно, — подтвердил Виктор. —

Моему информатору иногда можно доверять, а иногда нет.

— Ваша улика для сравнения ДНК тоже не совсем надежна, — заметила она, поворачиваясь к Бренту, который пожал плечами, как бы говоря, что Виктор зациклился на этом расследовании.

— Андреа, — пояснил Виктор, — когда я проводил повторный осмотр мета происшествия в ювелирном магазине и нашел этот окурок, сердце подсказало мне, что его оставил грабитель.

— Жертва была слишком напугана, чтобы запомнить, выбросил бандит окурок или забрал с собой, — с сомнением произнес Брент.

— Интуиция — очень интересное чувство, — заметил Виктор. — А у этого русского из Глендейла две судимости за вооруженное ограбление ювелирных магазинов.

— Я слышала, вы не уверены, что человек, ограбивший этот ювелирный магазин, русский.

Виктор сказал:

— Акцент, с которым говорил мужчина, по словам владельца магазина, отличался от акцента женщины. Но для людей, живущих в Голливуде, все они — русская мафия. На самом деле в Глендейле очень много армян. Многие посещают «ГУЛАГ», откуда ко мне и пришла информация. В «ГУЛАГ» ходят выпить и пообедать преступники из всего бывшего СССР, в том числе из бывшей Советской Армении. Но сейчас мы имеем преступника, который в прошлой жизни грабил ювелирные магазины.

— Не слишком много, — заметила Энди.

— Больше у нас ничего нет, — ответил Виктор. — За исключением кражи письма из конкретного почтового ящика на Гоуэр-стрит. Из этого письма преступники получили сведения о бриллиантах. Если бы я только мог найти этого почтового вора.

— У нас нет возможности следить за каждым почтовым ящиком, Виктор, — сказал Брент.

— Да, — согласился Виктор. — Именно поэтому я затеял сегодняшнюю слежку. Понимаю, что это рискованное дело.

Они остановились в соседнем квартале, и Виктор в бинокль старательно наблюдал за входной дверью магазина автозапчастей, а Энди повернулась к Бренту, собираясь спросить, как ему понравился Голливуд и на каком он месте в списке на лейтенантское звание.

Брент с удивлением узнал, что сын Энди служит в армии в Афганистане, и сказал:

— Не думайте, что я говорю это всем женщинам, но вы выглядите совсем молодой.

— Мне много лет, — возразила она, стараясь не покраснеть, и подумала, что если не возьмет себя в руки, то в следующий миг кокетливо заморгает.

— По-моему, сейчас в Афганистане достаточно спокойно, — продолжал он.

— В прошлом году он был в Ираке, — призналась Энди. — Не хочу даже вспоминать, как я себя чувствовала в те месяцы.

Брент

замолчал, думая, что ему повезло иметь дочерей и им ничего не угрожает. Он не мог представить, каково это, когда единственного ребенка посылают в ад. Особенно для копов, агрессивность и напористость которых абсолютно бесполезны в таких ситуациях. Все время ощущать беспомощность и тревогу? Он считал, что это особенно тяжело для родителей-полицейских.

Виктор опустил бинокль, взял с колен фотокамеру и уверенно произнес:

— Это Лидоров. Он среднего роста, в черной рубашке и джинсах. У него прилизанные волосы и седые усы. Он идет к большому торговому комплексу в полуквартале от магазина автозапчастей.

Энди высадили на восточной стороне торгового комплекса, и она вошла туда через минуту после объекта слежки. Вначале она подумала, что потеряла Лидорова, но вскоре вновь заметила его, когда направилась к ресторанному дворику.

Лидоров постоял перед греческим магазином деликатесов, где два латиноамериканца готовили шаурму, потом перешел к итальянскому ресторанчику, перед которым еще один латиноамериканец мастерски подбрасывал тесто для пиццы. Потом он пристроился в китайском ресторанчике быстрого питания, где заказал у другого латиноамериканца что-то в картонке и лимонад в стакане с крышкой.

Энди наблюдала за ним со стороны итальянской кухни и думала, будут ли палочки полезнее вилок при отборе образца ДНК. Но когда Лидорову предложили палочки, он покачал головой и взял пластиковую вилку, потом уселся за одним из трех столиков перед прилавком и начал есть из картонки, запивая водой и поглядывая на проходящих мимо женщин.

Когда он встал, Энди приготовилась убрать за него столик, захватив с собой вилку и соломинку, через которую он пил. Но не тут-то было. Он взял недоеденную картонку со стаканом и не спеша направился обратно к выходу, потягивая лимонад. Она предположила, что вилка лежит в картонке. Так как же быть?

Лидоров вышел на солнечный свет, потянулся и прошел мимо двух пустых урн, куда вполне мог выбросить картонку и стакан.

«Не хочешь выбрасывать, ублюдок», — подумала Энди, следуя за ним на некотором расстоянии. Прохожих на тротуаре было мало, и она перешла на другую сторону улицы и подождала, пока подъедут коллеги.

Когда Виктор остановил машину рядом, она села в нее со словами:

— Извини, Виктор. Он взял ленч с собой в магазин.

— Ничего, Андреа, — утешил ее Виктор.

— Опа! — сказал Брент, следящий за русским в бинокль. — У него крепкие нервы.

Через две минуты они остановились за небольшим одноэтажным зданием, в котором находился магазин автозапчастей. У стены парковки на толстом бетонном основании стоял очень высокий контейнер для мусора с открытой крышкой. Трое детективов остановились перед ним. Виктор и Брент, оба ростом под метр девяносто, подтянулись на руках и заглянули в контейнер.