Голод. Последний вампир
Шрифт:
На освещенной луной скамейке лежала бесформенная куча тряпья. Мужчина или женщина? Если мужчина, то это хуже: мужчины сильнее.
Девушка присела на край скамейки, ближе к голове. Руки у нее сильно тряслись, но все же она смогла закурить сигарету. Можно было бы словить отличный кайф, набив сигарету специальным героином для курения, но героина у нее не было. Зато есть ланцет и жертва. Все, что теперь нужно — немного решимости. Лео знала, что перед ней грязный, вонючий бродяга, но ощущала лишь запах крови, такой восхитительный,
Пытаясь вытянуть лезвие ланцета, она сильно порезалась, но не успела поднести палец ко рту, чтобы лизнуть ранку, как та затянулась. Чертовщина какая-то.
Очень осторожно Лео откинула в сторону лохмотья. Так, шея — еще не старая. Девушка знала, что ей надлежало отвести жертву в дом, после сжечь останки в топке и прочее. Но как бы ей удалось перетащить какого-то пьяного через шоссе, а потом вверх по ступеням, что вели к дому? С той старухой, которую они нашли на пересечении Пятьдесят пятой улицы и Первой авеню, втроем еле управились...
Она поднесла ланцет к шее, все не решаясь дотронуться до парня, потом крепче окала инструмент и куда-то ткнула им. Сначала лезвие встретило сопротивление, а потом скользнуло в тело — даже глубже, чем следовало. Лео пыталась вытащить ланцет, когда бродяга поднялся из груды газет и тряпок и взревел, не разжимая рта. Его оскаленная физиономия оказалась прямо перед ее лицом.
Совсем молодой! Может быть, моложе ее. У него были длинные ресницы и темные глаза, в которых отражался лунный свет. Склонив голову, он зажал руками шею, и у него изо рта полилась кровь.
Лео машинально потянулась к красному потоку, но он хлынул на землю, разливаясь и разбрызгиваясь, словно пролитое молоко на кухне. Бродяга вскочил со скамьи, продолжая выть сквозь стиснутые зубы, окровавленной рукой вцепился в рукоятку ланцета, тоже залитую кровью, но пальцы соскальзывали.
И тут произошло невероятное — Лео узнала его. Нет, он был не из клуба и вообще не имел отношения к ее теперешней жизни. Бенно Джоунз, одноклассник, ставший театральным актером. Юноша из богатой, но очень консервативной семьи.
На какой-то момент Лео смутилась, но отчаяние взяло свое. Она бросилась на него, ухватила пальцами ланцет и дернула изо всех сил. Лезвие частично высвободилось, вытянув из шеи красный хрящ, за которым последовал черный поток крови. Бенно сделал несколько нетвердых шагов, затем повалился на колени, как раненый зверь, а его подружка по детским играм буквально высасывала из него жизнь.
Лео положила его голову к себе на колени, повернув так, чтобы было удобнее насыщаться, затем припала губами к пузырившейся ранке и начала сосать. В результате она наглоталась крови вдоволь и едва расслышала, как юноша тихо произнес:
— Лео?
Она снова припала к ранке, и у нее снова все получилось. Но он не становился легче или тоньше. Бенно мертвый почти ничем не отличался
Тут Лео заметила вдалеке мужчину, прогуливавшего десяток собак. Все они двигались в ее сторону, и по мере приближения псы все больше впадали в неистовство. Мужчину не было слышно, но Лео видела, что он кричит на собак. Псы так яростно старались достичь добычи, что поднимали лапами облака пыли, поэтому издалека казалось, будто у них из-под хвостов дымят выхлопные трубы.
Лео умудрилась доволочь Бенно до парапета набережной и одним мощным рывком перекинуть его в реку. Теперь до нее доносились окрики хозяина собак, сорвавшего себе голос до хрипа. Потом она пустилась бежать во все лопатки, ощущая необыкновенную легкость во всем теле. В нее словно кто-то вселился, живой, дружелюбный, и стал частью ее самой. Потрясающее ощущение — как будто несешь внутри себя собственного ангела.
Лео не заметила одинокую фигуру на высокой скале, отделявшей усадьбу Мириам от шоссе. Тот человек следил за ней с самого начала, пользуясь каким-то небольшим прибором — то ли биноклем, то ли камерой, затем сел в машину и быстро укатил.
19
В ловушке
Мириам носилась по дому и звала Лео громким пронзительным голосом Сара пришла в ужас. Она никогда прежде не видела ее в таком состоянии. Мириам помешалась от ярости — иначе не скажешь. А потом вдруг страшный нечеловеческий взгляд остановился на Саре.
— Мири, успокойся, прошу тебя! Мириам мигом пересекла гостиную, схватила Сару за плечи и стукнула о стену.
— А ты где была, черт тебя возьми?
— Я была с тобой, Мири!
— Ты упустила ее, разрази тебя гром! Нерадивая, Глупая...
И она тряхнула Сару так сильно, что та отлетела в сторону. Но Мириам опять подскочила к ней, затрясла, закричала, снова и снова ударяя ее головой о пол. У Сары зазвенело в ушах, перед глазами поплыли красные круги, стены закачались, она не выдержала и завопила. Мириам стояла над ней, злобно глядя на поверженное тело. Потом глаза ее заблестели, узкие губы скривились в какой-то непонятной усмешке.
Наклонившись, она поцеловала Сару, затем помогла подняться и довела до кресла.
— Прости меня. Прости. Просто я... — Из ее горла вырвался тихий звук, похожий на рычание раненого тигра. — Со мною происходит нечто странное. — Опустившись на колени, Мириам уткнулась головой Саре в плечо и заплакала. — Когда я в прошлый раз носила ребенка, то чувствовала себя в полной безопасности. Мы владели всем Египтом! У нас было все: богатство, власть, — тебе даже трудно будет представить! А теперь... я беременна последний раз, и мне нужно чувствовать себя защищенной, но этого нет!