Голод

Синякова Елена

Когда его черные ресницы дрогнули, я с ужасом и восторгом поняла, что доктор Рич смотрит на губы.

МОИ ГУБЫ.

Словно смог услышать все то, что крутилось в моей шальной голове.

Перестав дышать, я смотрела на него огромными глазами, боясь даже шелохнуться и разрушить эту атмосферу интимности между нами. Мне казалось, что вокруг нас скоро начнут пылать мелкие электрические разряды, потому что кожу покалывало и в горле пересохло, словно я бежала по Сахаре добрую милю без единой капельки воды.

Я

понятия не имела, о чем в тот момент думал доктор Ричардсон, надеясь только на то, что он не пытался с близкого расстояния рассмотреть нет ли у меня кариеса?

Когда доктор Ричардсон моргнул, словно встрепенувшись, я поняла, что волшебный момент был безвозвратно потерян.

Поспешно и резко он занял своё место за ширмочкой, сосредоточившись снова лишь на мой руке.

А я с неожиданной грустью думала над тем, есть ли смысл прокусить губу, чтобы он снова обратил на меня свой пылающий взгляд?

– И кто воспитал вас, Кэтрин?
– мне показалось, что его голос прозвучал слегка хрипло, но я старалась уже об этом не думать, считая минуты, когда смогу остаться наедине с собой в палате.

Мне нужно было больше личного пространства.

Мне нужно было просто побыть в одиночестве, не вздрагивая каждый раз от его голоса, и не пытаясь уловить момент, чтобы поглазеть на него.

Это было глупо, это было неправильно, потому что он был всего лишь чертовски сексуальным доктором, а я – всего лишь очередной пациенткой.

Да, так и было, и с этой мыслью на меня накатила жуткая усталость.

– Тетя и бабушка.

– Они живут в твоем родном городе?

– Да. Операция ещё будет долго длиться?

– Вы устали лежать, Кэтрин?

– Да.

Он смерил меня быстрым задумчивым взглядом, на секунду отвлекшись от своей работы, и наконец кивнул:

– Уже почти закончили. Осталось наложить повязку.

Какое счастье!

Больше мы не пытались говорить и поддержать светскую беседу.

Доктор Ричардсон напряженно завершал свою работу, я же тихо лежала, уже не пытаясь посмотреть на него, погружаясь в свои мысли и мечтая лишь об одном – наконец-то уснуть в тишине, покое и одиночестве.

Когда он убрал ширмочку, и поднялся, стягивая с рук резиновые перчатки, заляпанные небольшим количеством крови, а я с облегчение вздохнула – ну вот и всё!

Моя рука была аккуратно забинтована белоснежным бинтом, и я по прежнему её абсолютно не чувствовала.

Я зашевелилась на кушетке, пытаясь приподняться, но доктор Ричардсон сверкнул своими синими глазами:

– Лежите. Сведите к минимуму вашу активность. Я позову медсестру, и вас увезут в палату.

Я послушно улеглась, чувствуя, как меня захватывает глубокая печаль и тоска.

Отчего то мне хотелось, чтобы доктор Ричардсон сказал своим красивым глубоким голосом: « Молодец, котенок! Ты отлично справилась!», заставив

моё тело затрепетать и покрыться мурашками, а мою душу довольно замурлыкать.

Я бросила взгляд на него, но мужчина буквально излучал холод и силу, не обращая на меня никакого внимания, отчего хотелось съежиться.

Как в нем могли сочетаться этот холодный мороз и невероятная теплота?

И что я могла сделать, чтобы он был всегда теплым огромным глубоким океаном?

Неторопливо он вышел из операционной, не проронив больше ни слова, а я смотрела, как зачарованная на его широкую спину, чувствуя себя при этом брошенной и потерянной, как котенок, которого вынесли из теплого, уютного дома, оставив одного посреди холодной шумной улицы.

Я лежала и думала, в чем я провинилась?

Услышав шаги, я сразу поняла, что это была Рози.

Скоро её взволнованное милое личико появилось надо мной, когда девушка просканировала меня быстрым взглядом истинной медсестры, а затем мягко улыбнулась:

– Как ты?

Я растянула губы в замученной улыбке, готовая заобнимать этого человечка, который отбросив все свои обиды был в этот момент рядом со мной, и казался таким родным и теплым, словно мы были знакомы уже много-много лет:

– Хорошо. Увезешь меня в палату?

– Да, лежи спокойно, я все сделаю,- сняв с капельницы прозрачный пакет, который сейчас вкапывал что-то в мою кровь, она осторожно поместила его на какое-то приспособление на каталке, подтолкнув ее вместо со мной из операционной, а потом куда-то по коридору.

Глава 11. 

Рози прыснула от смеха, покачав головой и ловко управляя этим жутким транспортным средством, словно была первоклассным водителем со стажем, пока я предавалась грезам о странном докторе, чьи глаза меня пугали и завораживали с одинаковой силой.

Будто услышав мои мысли, силуэт доктора Ричарда появился опять, словно сформировался из тени коридора. Он уже был в халате и рассматривал какие-то бумаги в своих руках, напряженно и отстраненно.

Проезжая мимо него я всё ждала, что он обратит внимания на нас с Рози, что скажет мне что-нибудь, но безуспешно. Надежды таяли на глазах, растворяясь в темноте, когда я сама тихо выдохнула ему:

– Благодарю вас, доктор Ричардсон.

Он лишь не секунду оторвал свои холодные сосредоточенные глаза от бумаг, чтобы кивнуть мне чопорно:

– Не стоит, мисс Вин, это моя работа.

Работа. Я всего лишь его работа.

А что собственно я ожидала?

Любви с первого взгляда?

Классические ухаживание с цветочками и конфетками?

Свадьбу и « жили они долго и счастливо и умерли в один день»?

Шикарно, Кэт! Просто шикарно!

Осталось ещё влюбиться и страдать ближайшие пол года, потому что этот доктор тебе не по зубам.