Голод
Шрифт:
Я бы сейчас и сам мимо прошел… хотя, нет, кого я обманываю? Бабы слабее, и если бы я снова стал свидетелем изнасилования, вмешался бы. Блть. Но тогда лучше бы не лез. И похер на Алису.
– Спасибо, - кивнул Виктору, забирая телефон.
– Шантажировать будешь? Или пустишь запись в сеть? – поинтересовался мужик. – Учти, в любом случае эту бабу порешат. Чтобы не болтала. Или хочешь ее спрятать?
– Да пусть убивают, - отмахнулся я. – Ее мне не жаль. Меня она не пожалела.
Я улыбнулся, погладил телефон, в котором спрятан компромат на Кравченко. Ответил на пару вопросов, обсудили
Есть еще дела, но они подождут до ночи. А сейчас я и счастлив, что проблем у Кравченко прибавится, и тревога накатывает. Вдруг с Сашей что случится? Нельзя ее одну оставлять, но и с собой брать нельзя.
Все эти дни и радовался как мальчишка, любуясь на хмурую рожу Кравченко. Он же дебилом меня считает. Решил поизгаляться, потому и в охрану взял. Носом тычет в то, что Саша все равно его женщина. Конечно, чего ждать от того, кто по малолетке загремел? Только тупости. И отчасти Кравченко прав – умных книг я прочел мало, любой тест, который девятиклассник пройдет влегкую, я завалю. Зато у меня было время подумать, и познакомиться с нужными людьми.
Потому я, не особо напрягаясь, да еще и не своими руками, организовал пид*ру нехилые проблемы в бизнесе. Такие, что он почти дома не появлялся. А бизнес для Кравченко важен, чтобы хоть как-то свои деньги легализовать, и не полностью в тень уходить.
Теперь есть признание Алисы.
Жизнь-то налаживается. Потихоньку, помаленьку Кравченко будет уничтожен. А я займу его место.
Я зашел в дом для охраны в радужном настроении. Сейчас переоденусь, приму душ, и навещу Сашу. И если она все еще в том состоянии, в котором была днем, то вытрясу из нее, о чем она думает.
Но не пришлось. Саша ждала меня у двери. Еще более задумчивая.
– Что? – быстро открыл дверь, и втолкнул ее в свою комнатушку. – Что случилось?
А у самого мысль в голове бьется: вдруг Кравченко сдох, Саше позвонили и сообщили приятную новость, что она теперь вдова?
Кравченко. Брат хренов. Надо тест сделать, но кажется, что так и есть. Это и хреново, что мать от отца гуляла, и может оказаться весьма полезным. Кому как не младшему брату встать на место старшего?!
– Я… Денис, вот, - она достала из сумки какую-то белую хрень, но протягивать мне не стала. Сжала в ладони. – Я четыре теста сделала. Беременна я. Наверное, от тебя, у нас с тобой чаще было. С Ильей всего дважды… ну, ты понимаешь, - тихо произнесла Саша, заметно паникуя. И повторила как мантру: - Наверное, от тебя.
ГЛАВА 17
– Наверное? – глухо переспросил Денис.
Он, не разуваясь, прошел в комнату, и сел на кровать. А я осталась стоять у двери – растерянная, не понимающая, что делать. И так уже несколько часов.
Я также сидела на полу ванной комнаты с тремя тестами, которые явно показывали беременность. Сидела, и радости не было никакой. Все эти годы я была внимательна к таблеткам, принимала их по часам, но в последнее время жизнь вверх дном перевернулась, и… и получилось то, что получилось.
– Денис, я не знаю ничего, - устало выдохнула, и обняла себя руками за плечи. – Через два месяца мы сможем это определить, сейчас слишком рано. Но, - я подошла к парню, почти рванула,
Это ложь.
Я ни в чем не уверена, и сейчас ненавижу свой организм. Не из-за беременности, а потому что это кажется несправедливым для женщины – не знать, от кого ребенок. Я вот не знаю, и не могу радоваться. Не могу я быть как те благородные женщины, которые твердят: «Главное, что ребенок – мой, и я буду любить его!».
Нужно подождать всего пару месяцев, и я точно узнаю. И смогу полюбить этого ребенка, смогу ему радоваться.
– А если он от Кравченко? – мертвым голосом уточнил Дэн. – Что тогда? И… блть, Саша, это точно? Ты точно беременна?
– Точно. А если ребенок от Ильи, то…
Я замолчала. Потому что не знаю я, что ответить. Если от Ильи, то, наверное, я когда-нибудь смогу полюбить этого ребенка. Но даже если не смогу, то вряд ли я решусь на аборт. А именно этих слов Денис от меня и ждет. Нет, я вовсе не противница абортов, и каждая вольна выбирать сама. И я точно знаю, что это не для меня.
А значит, дело решенное. Остается успокоиться, и просто ждать. В конце концов, если природа хоть капельку справедлива, и если у меня есть ангел-хранитель, о котором мне бабушка твердила, то ребенка я жду от Дениса.
– Илье я ничего пока не скажу, - зачастила я. – Его перевели в другую клинику, выставили охрану. Не знаю, кто этим занимался, мне сообщили, пока ты был в отъезде. Кстати, - я протянула вакуумный пакет, в который собрала волосы с расчески мужа, - вот, это на еще один тест. Узнаешь, брат ли тебе Илья, или нет. Боже, живем как в бразильском сериале! И давай пока не будем думать про этого ребенка, - робко улыбнулась Денису. – А когда станет возможным определить отцовство, тогда и решим.
– Трусиха, - фыркнул Денис, и, наконец, прижал меня к себе.
Да, я трусиха, и не хочу пока думать об этом. Не только из-за проблемы с отцовством. Не стоит врать самой себе, я хотела бы ребенка. Но еще это – мой главный страх. Страх, что проклятье Марины Николаевны сбудется, и родится больной малыш. Я умею с ними работать – с аутистами, с детьми с ДЦП, с солнечными малышами, а потому точно знаю, как больно их родителям.
Нет, лучше не думать ни о чем.
И ждать.
Два месяца пролетели, как один день. Если в первые дни я испытывала дурноту, из-за которой и заподозрила беременность, то после сделанных тестов все прошло. Я будто договорилась со своим организмом о том, что стоит забыть о беременности, и это получилось.
Пусть, безответственно. Пусть, самообман. Я дала себе это время, решив, что после того, как все станет ясно будут и врачи, и детские вещи, и настоящая подготовка к родам.
Денис тоже не заговаривал о ребенке. Мы почти не общались. После того, первого дня, когда Илья попал в аварию, жизнь в доме изменилась. По приказу Ильи меня стали охранять, вернее, за мной стали шпионить других охранники, а Денис пропадал где-то целыми днями. Иногда я не видела парня по несколько дней.
Я стояла у двери в кабинет Ильи, а в руках телефон с открытым календарем. Дальше уже некуда тянуть, нужно признаваться. Именно Илье. Поехать, сдать кровь, и выяснить все, наконец.