Голод
Шрифт:
А теперь мне лучше попытаться еще немного поспать. Надеюсь, никаких снов я не увижу.
Глава 14
Прячась у высокого викторианского дома, Бонни отчаянно дрожала. Этим утром воздух был морозным, и, хотя было уже почти восемь часов, солнце так толком и не встало над горизонтом. Небо представляло собой одну сплошную массивную гряду серо-белых облаков, создавая внизу зловещие сумерки.
Бонни уже начала притопывать ногами и тереть ладони друг
Бонни подалась вперед и удовлетворенно выдохнула. Одетая в джинсы и плотный свитер, Кэролайн перекинула через локоть что-то похожее на белую сумочку с завязкой в виде шнурка. Сумочка была не слишком объемной, но все же вполне способной вместить в себя небольшой дневник.
Разогретая предвкушением триумфа, Бонни ждала за кустами, пока машина не отъехала. Затем она уверенно зашагала к углу Дроздовой улицы и Боярышникового проезда.
– Вот она, тетя Джудит. На углу.
Машина притормозила, и вскоре Бонни уже скользнула на заднее сиденье под бок к Елене.
– У нее белая сумочка со шнурком, – прошептала она в самое ухо Елене, когда тетя Джудит поехала дальше.
– Оч-чень хорошо, – выдохнула Елена. – теперь посмотрим, захватит ли она эту сумочку в дом к миссис Гримсби. Если нет, скажи Мередит, что дневник в машине.
Бонни согласно кивнула и сжала в ответ руку Елены.
Они прибыли к дому миссис Гримсби в тот самый момент, когда Кэролайн заходила внутрь; белая сумочка висела у нее на плече. Бонни и Елена обменялись понимающими взглядами. Теперь Елена должна была посмотреть, где Кэролайн оставит сумочку.
– Я тоже здесь вылезу, мисс Гилберт, – сказала Бонни, когда Елена выпрыгнула из машины.
Бонни должна была объединиться с Мередит и подождать у дома, пока Елена не скажет им, где искать. Важно было при этом не позволить Кэролайн заподозрить что-то неладное.
На стук Елены в дверь открыла сама миссис Гримсби, библиотекарша Феллс-Черча. Ее дом, собственно говоря, тоже выглядел почти как библиотека. В нем повсюду висели книжные полки, а стопки книг были расставлены даже на полу. Кроме того, миссис Гримсби являлась хранительницей исторических артефактов Феллс-Черча, включая стариною одежду времен основания городка.
Сегодня в доме звенело множество юных голосков, и спальни были заполнены полуодетыми школьниками. На миссис Гримсби всегда лежала ответственность. Муслиновое платье было поистине прекрасным, хотя и совершенно непритязательным. Его текучая материя крепилась высоко под грудью бледно-розовой лентой. Пышные рукава по локоть длиной были перевязаны лентами того же цвета. В начале девятнадцатого столетия фасоны были достаточно свободными, чтобы
– А оно действительно принадлежало Онории Фелл? – спросила она, думая о мраморном изваянии, что лежало на крышке гробницы в разрушенной церкви.
– По крайней мере так гласит история, – ответила миссис Гримсби. – Она упоминает о подобном платье в своем дневнике, так что у нас есть все основания для уверенности.
– Она вела дневник? – Елена была поражена.
– О да. Он хранится в специальном ларце у меня в гостиной. Когда пойдем обратно, я тебе его покажу. Так-так, теперь куртка… а это еще что такое?
– Что-то темно-лиловое выпорхнуло на пол, когда Елена взяла куртку со спинки стула.
Елена мигом почувствовала, как лицо ее каменеет. Прежде чем миссис Гримсби успела нагнуться, она подобрала записку и взглянула на нее.
Одна строчка. Елена помнила запись в своем дневнике от четвертого сентября, первый день школьных занятий. Правда, написав тогда эту строчку, она затем ее вычеркнула. Но эти слова явные и отчетливые, не были вычеркнуты.
«Сегодня непременно случится что-то ужасное»
Елена едва смогла удержаться от того, чтобы схватить Кэролайн за плечо и потрясти запиской у нее перед носом. Но так она бы все испортила. Комкая клочок бумаги и бросая его в мусорную корзину, Елена заставляла себя сохранять спокойствие.
– Просто мусор, – пояснила она и, чувствуя напряжение во всем теле, снова повернулась к миссис Гримсби.
Кэролайн ничего не сказала, но Елена почувствовала на себе триумфальный огонь ее зеленых глаз.
«Ничего-ничего, погоди! – подумала она. – Погоди, пока я не верну себе дневник. Я намерена его сжечь, а потом нам с тобой придется кое о чем поговорить».
– Я готова, – сказала Елена, обращаясь к миссис Гримсби.
– Я тоже, – притворно-застенчивым голоском промолвила Кэролайн.
Елена взирала на бывшую подругу взглядом, полным холодного безразличия. Бледно-зеленый наряд Кэролайн, препоясанный опять-таки бледно-зеленым кушаком, был далеко не так прекрасен, как у Елены.
– Вот и чудесно. Вы, девочки, идите вперед и подождите ваши экипажи. Ах, да, Кэролайн, не забудь про свой ридикюль.
– Не забуду, – улыбаясь, отозвалась Кэролайн и потянулась к сумочке со шнурком.
Елене очень повезло, что Кэролайн не могла видеть ее лица, ибо в тот момент все холодное безразличие разлетелось вдребезги. Лишившись дара речи и оцепенев, Елена наблюдала за тем, как Кэролайн привязывает сумочку к поясу.
Однако от миссис Гримсби ее изумление не ускользнуло.
– Это ридикюль, предшественник современных сумочек, – охотно объяснила пожилая женщина. – Дамы обычно хранили в ридикюлях свои перчатки и веера. Кэролайн забрала его в начале этой недели, чтобы пришить выпавшие бусины… очень мило с ее стороны.