Голодная бездна Нью-Арка
Шрифт:
— Не тебе, — Кохэн кивнул и вытащил из связки фигурок золотую сову. Отцепив ее, он протянул Тельме. — Совы хорошие охотники, но днем они слепы.
— Учту.
Фигурка была теплой и потому казалась живой или почти живой. Исполненная столь искусно, что каждое перо было видно, сова печально взирала на Тельму глазами из драгоценных камней.
— Кохэн, — сову не хотелось выпускать из рук. — Моя подруга встретила человека… влюбилась… и…
Тельма никогда не умела просить.
Сначала в этом не было надобности, поскольку ее пожелания и так исполнялись.
— И мне кажется, что этот человек… не самая подходящая для нее компания… мне кажется, он может быть… принадлежать к… уголовному элементу.
И Кохэн кивнул, избавляя ее от дальнейшего унижения. Он протянул руки, ладонями вверх и велел:
— Показывай.
Это было проще.
Мгновенье прикосновения, ощущение неправдоподобно горячей кожи. Эхо чужой силы. И чужой личности. И россыпь фрагментов, из которых выбрать нужный несложно. Все занимает от силы секунду. И Кохэн хмурится.
Морщится.
— Ты его сама видела?
— Нет… Сандра показала.
— А она не могла ошибиться?
Тельма покачала головой.
— Не могла, — сам себе ответил Кохэн. — Слишком подробно и… скажи своей подружке, чтобы уезжала.
— Куда?
— Туда, откуда явилась. А лучше сама увези. Так оно надежней.
— Кто это?
— Красавчик Донни, — Кохэн вытер ладонь о брюки и поднялся. — Редкостного сволочизма человек… не думал, что он вернулся. Мэйнфорд будет рад… собирайся, я… тебя на лестнице подожду.
Наверное, Тельма должна была испытывать радость от мысли, что оказалась права, что чутье ее не подвело. Но радости не было.
Разочарование.
Расстройство.
И страх.
Не за себя, за себя она давно уже не боялась, но Сандра-светлячок, личное солнце Тельмы, беззащитна. И, что гораздо хуже, влюблена. Она не откажется от любви, как не отказалась мама. Не уедет. А если Тельма ее увезет, то вернется.
Тельма собиралась быстро.
Если этот Донни так хорошо знаком Кохэну, то в управлении должно быть досье. Выносить подобные документы запрещено, как и снимать с них копии, но… иногда правила можно обойти. Тельма ведь не собирается сдавать досье прессе, она лишь покажет его Сандре. И быть может, та осознает свою ошибку.
Желание любви — это еще не любовь.
И близко не любовь.
На лестнице Сандра щебетала с Кохэном. Она смотрела на него с восторгом и удивлением, и говорила, говорила… а еще сияла.
— Ой, вам, наверное, пора, — Сандра спохватилась. — А я тут вновь заболталась… я такая… извините…
На щеках ее вспыхнул румянец. И в этот момент Сандра стала чудо как хороша.
Тельма сама ею залюбовалась.
— Пора, — как-то странно ответил Кохэн и, наклонившись, взял тонкую ручку Сандры. Поднес к губам. — Но мы вернемся… обязательно вернемся. И мне бы очень хотелось увидеть, как вы поете…
Кажется, он не лгал.
Он молчал, пока спускался. И дверь открыл пинком, на ней, бессловесной, вымещая раздражение.
— Она не совсем, чтобы влюблена, — сказала Тельма, еще сомневаясь, стоит ли вмешиваться в подобные дела. — Это ей кажется, что любовь, а на деле… она мечтала встретить…
— Принца?
Глухой голос. Чужой.
И улыбки нет.
Лицо Кохэна кажется неприятно нечеловеческим. Слишком острые черты. Слишком узкие и широко расставленные глаза.
Ухмылка эта.
Рубин в зубах.
— Принца, — согласилась Тельма. — Или просто человека, который бы ее полюбил…
— Я дам тебе досье. Скажи ей… скажи, что такого не изменишь. Идем. Пока Мэйнфорда нет, а то… не важно… если она откажется уехать…
— Откажется.
— Скажешь мне?
— Уже говорю.
— Ладно… не обращай внимания, со мною бывает… Город сегодня особенно беспокоен. Предчувствие на редкость поганое.
Тельма кивнула. Предчувствие? Пускай так. Вот у нее предчувствий не было никаких, ни поганых, ни… вообще никаких. Управление стояло, возвышалось серой громадиной над окрестными домами, которые рядом с этою башней гляделись еще более приземленными, нежели обычно. По асфальту расползлись грязные лужи. Небо затянули тучи, что было привычно. А в остальном…
Все как всегда.
Или все же…
— Идем? — Кохэн выбрался первым и дверцу открыл любезно. С тихим шелестом над головой Тельмы развернулся зонт. — Беречь велено…
Раз велено, то пускай.
А Мэйнфорд в Управлении так и не появился, но данное обстоятельство нисколько не расстроило Тельму. Напротив, она словно передышку получила, и знала, на что ее использовать. Благо, просить Кохэна не пришлось. Он сам принес в комнату, которая постепенно превращалась в личный кабинет Тельмы, пухлую папку.
— Читай. И… все это бездоказательно. Она не поверит?
Скорее всего.
И даже доказательства не убедят Сандру в том, что избранник ее — первостатейная сволочь. Но Тельма попробует. Попробовать она ведь может?
Донни Дескоро, прозванный Красавчиком, на свет появился в Нью-Арке, а потому, невзирая на то, что родители его прибыли с очередною Волной, мог искренне называть себя коренным жителем Нового Света. Что и делал.
В семье его, помимо самого Донни, было пятеро детей, и данное обстоятельство, похоже, несколько огорчало почтенного главу семейства, некогда успешного дельца, а ныне — одного из многих сотен беженцев, кому город дал прибежище.
Только прибежище.
Тельма никогда не задумывалась, каково это, поменять один мир на другой. Ее собственный просто уничтожили, но это было малою, личного свойства, бедой, тогда как гибель Старого света являлась воистину всеобщей трагедией.
Так, во всяком случае, писали газеты.
Агонизирующая земля убивала своих детей, а те, кому посчастливилось уцелеть, бежали, спасая жизни, но не имущество. И здесь, на другом краю океана, их встречали вовсе не радостно.
Пособие.