Голодные Игры: больше, чем жизнь...
Шрифт:
– Да…-ее еле было слышно. Всего секунда, но я успел разглядеть слезы, катящиеся по ее щекам. Что они с ней делают? Почему она такое говорит? И тут со всех углов столовой, понеслось одно лишь слово «Предатель!»
Его говорили хором, дружно и четко. Все клеветали на Китнисс и обзывали ее последними словами. Ну неужели эти люди и правда не понимают, что происходит? Сжимаю руки в кулаки. Мне так и хочется разбить морду всем и каждому, кто еще раз что-то скажет про Кит. Стараюсь сохранить самообладание и молча ухожу. Но, безусловно, путь мне перегораживает Боггс. Его серьезный и злой взгляд говорит об одном: он тоже поверил во все это. Какие же наивные и глупые!
–
– я прекрасно знаю о чем пойдет речь. Теперь Эвердин все не любят, можно спокойно искать новый символ. Не выдерживаю и плюю словами:
– Да пошел ты! И всем это передай!
– конечно же, меня попытались повести силой, но я с одного удара расцепил руки главнокомандующего и направился в сектор, где живет мама и сестра Китнисс.
Из головы до сих пор не выходит ее каменное лицо. Она словно боялась что-то сказать не то, как будто ее могли убить. Или того хуже, могли убить этого Мелларка. Неужели Китнисс спасает его шкуру, а не себя? Тогда это пахнет полным отсутствием чувства самосохранения. Хотя, чему я удивляюсь. Кис-кис никогда не была спокойной девочкой. Только в лесу, на охоте, ее не было слышно, а в остальные моменты, она либо пела, либо ссорилась с матерью. Да уж. Ломаю голову, почему Сноу просто не убьет ее и Пита? Зачем эти интервью? Что он хочет показать? Что Китнисс Эвердин предательница мятежников? Хотя сейчас именно это и удалось сделать.
Когда я зашел в отсек миссис Эвердин, на ее лице застыло что-то непонятное. Она где-то далеко. Прим лежит на своей кровати и тихо рыдает в подушку. Господи! Как же это ужасно. Осторожно подхожу к девочке и обнимаю ее за плечи. Она резко вскакивает, утыкается в мое плечо и горько плачет. Никогда не видел раньше от нее слез. Прим сильно выросла. Теперь это не та девочка, что чуть не отправилась на Голодные Игры, теперь это взрослая и умная леди. Сестра Китнисс понимает немного больше, чем дети в ее возрасте:
– Шшшш! Прим, все будет хорошо, ладно? С Китнисс все будет в порядке, -девочка смотрит на меня красными глазами, а потом снова рыдает:
– Гейл! Она же не предатель? Она не могла такое сказать!
– тяжело вздыхаю, и тут из состояния шока выходить Миссис Эвердин:
– Нет, дочка. Китнисс такого бы не сказала. Ты же знаешь, -тишина поселилась в отсеке. Прим перестала рыдать, а мать Китнисс в сотый раз моет подоконник. Я не знаю, что говорить. Как утешить, и как спасти эту семью. Я обещал Китнисс, что в любой ситуации сохраню жизнь ее семье, и я должен сдержать это слово. И тут, дверь распахивается, входит Боггс, испепеляет меня взглядом, а потом берет за руку Прим:
– Пойдем со мной. Президент Койн хочет тебя видеть, -девочка противиться:
– Что ей нужно?
– ее голос стал достаточно жестким и ледяным. Неужели это и правда малышка Прим?
– Придем и узнаешь, -я не могу сидеть и смотреть на это:
– Зачем ей в штаб? Она никак не причастна к словам Китнисс!
– прижимаю покрепче девочку к себе, но Боггс продолжает настаивать:
– Солдат Хоторн, это совершенно не ваше дело. Примроуз, вы должны пройти к Альме Койн для серьезного разговора!
– Прим смотрит на меня, потом на свою мать, и выдыхая, выпутывается из моих рук:
– Прости, Гейл, -мои глаза по пять копеек. Да что творится то такое?
– Стойте! Боггс, я ответственен за нее, поэтому пойду с вами, -он лишь кривит губы и выходит из отсека.
В штабе собрались все, кто можно: спасенные трибуты, ментор Китнисс и Мелларка, а также куча военных и Койн. Они сидели в кругу и смотрели какую-то запись, когда мы вошли. Альма тут же выключила экран, повернулась к нам и улыбнулась так фальшиво
– Как мы видим, Сойка-Пересмешница, сама отвернула от себя людей и дистрикты. Теперь вряд ли кто-то за ней пойдет после ее душещипательного монолога. Девочка сдалась. Она не стала бороться за свободу, не стала отстаивать свою позицию, а просто легла под Сноу и теперь мы много раз еще увидим, как она восхваляет Капитолий, поэтому…-Хеймитч прерывает ее тупой говор:
– Стойте! Мы с вами просмотрели это интервью сотню раз. И неужели только я заметил, КАК Китнисс Эвердин говорила этот бред? Вы только взгляните на ее мимику. Это не ее слова, не ее призыв к перемирию. Президент Койн, это — дело рук Капитолия. И пытают там не ее, ни какую-нибудь левую знакомую, а Пита. Сноу пытает Пита, и таким образом, Китнисс спасает его! Вы поймите, что все вот эти выкрики «Предатель! Защитница Капитолия!» и так далее… Это кричат люди, которые ни разу не были на Арене, которые не знают, что такое пытки и смерть любимого человека… Я провел с этой парочкой больше 2-х лет, и знаете, что скажу: это уже давно не игра. Она любит его, а он ее… Он защищает ее, а она его… Они до сих пор на 75-х Играх, а вы тут сидите и рассуждаете о том, что девочка сдалась, -именно после слов Хеймитча, я понял, насколько сильно отдалился от Кис-кис. После 74-х Голодных Игр, она стала совершенно другой. Но почему-то до сегодняшнего момента я этого не осознавал. Кто бы мог подумать, что этот ментор скажет на самом деле умную вещь? Но Альма не сдавалась:
– Спасибо, Хеймитч, что оттянули мою речь. Итак, продолжу, -мужчина закатил глаза, грузно вздохнул и скрестил руки на груди, — Так как, Китнисс Эвердин, она же Сойка-Пересмешница, сейчас на стороне нашего врага, я предлагаю выбрать новый символ. Конечно, это вам не Огненное пламя, но в них течет одна кровь, так что, кто знает… Примроуз Эвердин — сестра Китнисс Эвердин, станет новым символом нашего восстания!
– воздух покинул легкие. Прим?! Эта маленькая девочка?! Она — лицо революции? И тут, все, в том числе и неизвестные мне трибуты, хором кричим:
– Нет!
– Койн распахнула глаза от такой реакции. А что она еще ждала?
– Вы меня простите, конечно, но что вообще происходит?! Ей 14 лет! Вы понимаете, на что обрекаете ее? Нужен символ? Снимайтесь в этих роликах сами! Это — ребенок! Она не будет сниматься в вашей чепухе!
– меня взбесил тот факт, что она вообще могла такое подумать:
– Попрошу понизить тон, мистер Хоторн! Не вам решать, кто станет новым символом. Смиритесь, солдат, и попрошу сохранять спокойствие!
– тут в дискуссию вступает трибут с копной бронзовых кудрявых волос. Кажется, Финник:
– Мэм, но это же неправильно. Кто пойдет вслед за маленькой девочкой? Это война, революция. Люди гибнут, а она даже несовершеннолетняя!
– Альма снова прерывает парня:
– А вас не смущал тот факт, мистер Одэйр, что на Голодные Игры отправлялись дети, начиная с 12 лет? Мы ничего не теряем, -тут подключился Боггс. От него я меньше всего ждал пламенных речей в нашу сторону:
– Госпожа Президент, но мы же и пытаемся этим восстанием подавить Голодные Игры, а получается как-то совсем наоборот, -Койн уже выходила из себя: