Голограф
Шрифт:
— Мне будет больно, но я переживу. Лучше сразу закончить наши отношения в самом начале, чем тянуть эту боль всю жизнь.
— Я понимаю тебя, прости, если можешь. Но помни, что я всегда буду рядом, что бы ни случилось, если тебе будет плохо, позови меня, и я сразу приду. Что тебе нужно сейчас?
— Ничего не нужно, Египтяне приносят сюда столько всего, что скоро некуда будет девать.
Я рассказал ей последние новости, потом, отдав карту на пол-лимона, объяснил, как ей пользоваться в Цветочном мире, и, попрощавшись, ушел на станцию. Что ж, так даже лучше, рвать себя надвое я больше не мог.
Перейдя в Американский
В одиннадцать часов я вышел из Американского Дома и увидел перед входом сухощавого мужчину лет шестидесяти в добротном темно-синем костюме. Подойдя, он поздоровался и представился Джоном Райтом. Поприветствовав в ответ, я впустил его в дверь, где представил Надю, после чего, пройдя по Дому, мы перешли на станцию.
Надо сказать, весь путь, пока я водил его по станции, выводил на берег моря и рассказывал о мировой сети, Джон держался спокойно, и только блеск глаз выдавал степень его возбуждения. Под конец экскурсии в комнате отдыха Лола наглядно рассказала ему все о мировой голограмме, гиперборейцах, сети станций и их хозяевах. Несколько минут Райт сидел молча, уставившись в одну точку, потом заговорил:
— Господин Аваргин, вы уже установили контакт с Российским правительством?
— Еще нет.
— Я наслышан о вас, как о патриоте своей страны, и предвижу, чем закончится для моей страны ваше содружество. Очевидно, Россия, получив от вас революционные знания и технологии, сделает гигантский скачок в развитии, и оставит всем остальным странам доли побирушек, выпрашивающих себе хоть что-то из того, что она посчитает для себя ненужным.
— Возможно, — согласился кивнув.
— Я представляю интересы крупного капитала и политических кругов, считающих, что президент и правительство моей страны выбрали неправильную модель поведения по отношению к вам, и пришел с целью исправить это упущение. Ваше появление в корне меняет судьбу нашей планеты, и настало время объединить все страны под единым управлением. Я предлагаю вам занять пост бессменного президента Земли, и со своей стороны гарантирую поддержку финансовых и политических кругов Соединенных Штатов Америки.
Сказать, что я был шокирован, значит, ничего не сказать. Потеряв дар речи, я изумленно смотрел на Джона, не в силах поверить, что он говорит серьезно. Американцы, которые, сколько себя помнят, всегда норовили управлять всем миром, вдруг сами напрашиваются под чье-то управление? Это немыслимо! Надя ошарашено смотрела на него, не меньше меня удивленная его словами.
— Я верю, что вы будете мудро управлять нашей планетой, — продолжил Райт, — и справедливо распределите наследие великих цивилизаций между странами. Разумеется, локомотивами развития земной цивилизации должны стать Россия и Соединенные штаты Америки, как наиболее подготовленные для приема и применения столь революционных знаний.
Ну, теперь стало понятно, почему
— Не уверен, что мне это нужно, — подумав, ответил я, — впрочем, если это не будет слишком обременительно, возможно, я приму ваше предложение.
Еще десять минут Джон обрисовывал радужные перспективы единого правительства и моего президентства, и, наконец, истощив красноречие, собрался домой.
— Скажите, пожалуйста, — уходя, спросил он, — чем вам помешал наш метеоспутник?
Я взглянул на Надю – она, вспыхнув, отвернулась.
— Он неудачно оказался над Домом во время проведения нами очень важного мероприятия, — объяснил я, провожая его к выходу.
Закрыв за Джоном дверь, я позвонил Виктору и рассказал ему о предложении американцев.
— Вот проныры, — усмехнулся он. — Идея хорошая. Завтра шеф идет на прием к президенту, там и доложит. Думаю, наши ухватятся, чтобы не пролететь мимо.
Довольный своей беседой с Райтом, я прихватил бутылку пива и устроился в кресле, собираясь отдохнуть от трудов праведных.
— Алексей, зайди в контрольную комнату! — резкий голос Лолы вырвал меня из дремоты.
Я поспешил туда, будучи уверен, что случилось какая-то беда, и не ошибся: в центре комнаты раскрыто изображение главного зала какого-то Дома. В открытую дверь видны красные сполохи на фоне ночного неба, и люди, столпившись, испуганно смотрят куда-то вдаль. Оттуда слышны низкий рокот и гул, на фоне которых временами раздаются резкие грохочущие удары. Несколько человек, прибегая откуда-то, подходят к женщине, стоящей в дальнем конце зала, и, поговорив с ней, убегают обратно. Похоже, что-то ужасное случилось совсем недавно, люди растеряны и не знают, как справиться с наступившим несчастьем.
— Виктория, — кричит кто-то из глубины зала, — туда невозможно добраться, проход завален взрывом.
— Покажи женщину в конце зала, — попросил я Лолу, решив, что всеми здесь командует она.
Камера сделала «наезд», и я с изумлением узнал в этой женщине Надю!
Глава 12
Глава 12
Сколько себя помнит, до сего дня Виктория никогда не боялась по-настоящему. Бывало, пугалась в жизненных обстоятельствах, но настоящего страха, до дрожи, до ужаса, никогда не испытывала.
В возрасте трех месяцев ее подобрала бездетная пара в разбитой машине. Мужчина, сидевший за рулем и женщина были мертвы, и проезжавшие мимо чужие люди, забрав ребенка, никуда сообщать не стали, а, переехав на новое место, оформили ее как собственного ребенка. В день совершеннолетия приемные родители рассказали ей правду о ее происхождении, но в жизни Вики это ничего не изменило, она по-прежнему продолжала любить их как родных отца и мать.
Будучи статной голубоглазой блондинкой, Виктория привлекала внимание окружающих мужчин, но ни один из них не заинтересовал ее настолько, чтобы завести с ним серьезные отношения. На четвертом курсе Вика встретила Бориса, рослого красивого парня из семьи потомственной ученых, и через год Боря, признавшись в любви, предложил ей руку и сердце. То чувство, которое испытывала к нему Вика, нельзя было назвать любовью, скорее, это было чувство привязанности и теплой симпатии, но, не желая огорчать его сразу, она оттягивала момент, когда, пришлось бы ему отказать.