Голос дороги
Шрифт:
— А скажи-ка… княжна… — процедил Роджер сквозь зубы, по-прежнему смотря в сторону. — Ты на самом деле Маккин или все-таки тоже Авнери?
— Авнери, — покаянным тоном сказала Илис. — Маккин — это фамилия моей мамы. Но ты, Роджи, можешь называть меня Лисси.
— Спасибо за одолжение… княжна, — Роджер поднялся на ноги, отвесил поклон в сторону, где полулежала Илис, и сказал: — Пойду прогуляюсь…
Он отошел от костра и тут же растворился в темноте.
— Чего это с ним? — с искренним недоумением спросила Илис.
Грэм промолчал. Он бы мог объяснить, в чем причина резкого озлобления Роджера, но тот, услышав, скорее всего незамедлительно выбил бы ему зубы. И за дело.
Впрочем, сегодняшнее откровение Илис может навсегда отбить у Роджера охоту говорить о своих чувствах. Если его гордость победит, он скорее язык себе откусит, чем скажет хоть слово.
Главное, подумал Грэм мрачно, чтобы у него не возникло желание броситься на меч. Хотя, если поразмыслить, не из тех он людей, что кончают жизнь самоубийством.
— Давайте спать, — сказал он тихо. — Завтра нам нужно уходить, и лучше, если мы отдохнем как следует.
Сначала он хотел пойти и поискать Роджера, но передумал. Утешать Грэм никогда не умел, да и сомневался, что побратим нуждается в каких-либо утешениях. Можно было запросто угодить под меч.
3
К утру Роджер вернулся. Выглядел он немного усталым, но следов каких-то особенных страданий на его лице не наблюдалось. Илис незамедлительно спросила, где его носило ночью, и он ответил в своей прежней манере, рыкнув, что не ее это дело, и когда-нибудь кто-нибудь укоротит ее длинный не в меру любопытный нос, чтобы не совала его, куда не надо. Илис возразила, что нос у нее вовсе не длинный, а вполне курсносый и миленький. Завязалась обычная перепалка, словно и не было вчера никаких тяжких откровений. Грэм, которого раньше подобные словесные дуэли, не лишенные яда, раздражали и утомляли, теперь вздохнул с облегчением. Всю ночь он проворочался на камнях без сна, мучимый неожиданным беспокойством за Роджера. Если бы пару месяцев, — да чего там, несколько недель назад, — кто-нибудь сказал ему, что его будет волновать судьба и душевное состояние Роджера, он бы просто расхохотался во все горло и ни за что не поверил, а вот поди ж ты… Впрочем, беспокойство за Роджера было не единственной причиной его бессонницы. Дабы сохранить тепло, рядом с ним легли спать девушки; но если Илис, уткнувшись носом ему в плечо, уснула сразу, то Марьяна всю ночь юлой вертелась у него под боком. Грэм не знал уже, куда от нее деваться.
За скромным, если не сказать скудным, завтраком решили-таки идти в Наи. Илис почему-то очень не хотелось на север, но поскольку объективно обосновать свое нежелание она не смогла, а у остальных возражений не нашлось, ее просто поставили перед фактом. Грэм намекнул, что, возможно, в Наи отыщется тихое укрытие, где никто их не побеспокоит, и Роджер неожиданно поддержал его. Илис потребовала подробностей и заявила, что не желает тащиться в дикую даль в какое-то сомнительное укрытие. Роджер начал распаляться от ее упрямства и ядовито вопрошать, с каких пор ее устраивают только наверняка безопасные места и не устраивают всякие остальные. Беседа грозила перерасти в скандал, и Грэму опять пришлось взять на себя роль миротворца. Он с трудом успокоил раздраженного и злого приятеля и подробно объяснил Илис, что дом, про который он говорил — часть его наследства, которая должна была перейти в его собственность еще шесть лет назад. Илис это не удовлетворило. Она продолжала сомневаться и принялась гудеть, что придется тащиться к поверенному, и улаживать кучу формальностей, и неизвестно, сколько это займет времени. Успокоившийся было Роджер снова взъярился и, забыв про опасные способности Илис, вознамерился встряхнуть ее за шкирку, чтобы прервать поток красноречия. Она
Всю эту кутерьму непривычная Марьяна созерцала с удивлением и почти благоговейным страхом. На корабле из-за морской болезни ей не удалось понаблюдать за парочкой Роджер-Илис, и теперь их ругань ее поразила и испугала. Кажется, она уже жалела, что решила покинуть Иту, но пока молчала, прячась за Грэмом, как за стеной. Когда все более или менее успокоились, она, правда, робко заикнулась о том, чтобы дальше пойти своей дорогой, как она и обещала в Ите. Грэм этому только обрадовался бы, но после событий в Обооре он чувствовал ответственность за Марьяну, поэтому возразил:
— Теперь лучше нам всем держаться вместе.
Роджер фыркнул, а Марьяна вперила в Грэма взгляд прозрачных серых глаз, светившихся робкой надеждой, и спросила, словно не веря:
— Ты хочешь сказать, что я могу пойти с вами?
— Именно так.
— Спасибо!
— Было бы чему радоваться, — снова фыркнул Роджер. — Путешествие в компании умалишенных — сомнительное удовольствие! Смотри, подруга, сама еще разумом повредишься. Будешь вон как она, — он кивнул на Илис.
— Что-о? — взвилась та. — На себя посмотри, псих!
— А интересно, — вдруг задумчиво сказал Роджер, не обратив внимания на ее вопль, — что скажет твой папаша, Грэм, когда ты вернешься в родные, так сказать, стены после долгих скитаний, да еще и с таким сопровождением?.. Не даст ли тебе пинка за наглость?
— Мой отец, — холодно сказал Грэм, — не скажет уже ничего. Он мертв, Роджи, и будь добр не упоминать его имени впредь.
— Ну, прости, — ничуть не смутился Роджер. — Но другие-то родственники у тебя остались? Или твой па… отец жил бобылем, и других детишек, кроме тебя, у него не было? Что скажет его жена, мать, отец, дочери и сыновья и все остальные?
Грэм скрипнул зубами. Над этим вопросом он уже думал. Едва ли мачеха, старая княгиня и Нинель будут рады снова видеть навязанного им высокомерного выскочку. Что им помешает теперь, когда князя нет в живых, выгнать Грэма вон? Впрочем, кое-что помешает — бумаги, оформленные поверенным князя. Но, боги, как же Грэму не хотелось вступать в наследство! А ведь потребуются еще свидетели, которые удостоверят его личность!.. Вот если бы ему просто позволили пожить в доме, без всего этого крючкотворства, это было бы славно.
— Ну, что ты на это скажешь? — подгонял нетерпеливый Роджер.
— Я скажу, что видно будет.
— Звучит так, словно ты ни в чем не уверен.
— Скажу тебе по секрету, Роджи, я действительно ни в чем не уверен.
— Ничего себе! — возмутилась Илис. — И ты все-таки хочешь тащить нас за Безымянный знает сколько сотен миль, чтобы потом сказать: извините, ребята, ничего не вышло, пошли куда-нибудь еще? Я не согласна!
— Умолкни, — рыкнул на нее Роджер и очень внимательно взглянул в лицо Грэму. — Что, все настолько плохо?
— Ничего особенно хорошего…
— Тогда, действительно, зачем мы потащимся в Наи?
— Там моя сестра, а по ней я, представь себе, соскучился. И потом, мне и впрямь хочется пожить хотя бы несколько месяцев, не перебегая с места на место. А больше я нигде не смогу так устроиться. Можно было еще у Брайана, но в Истрию мне теперь путь заказан…
— Это точно, — снова влезла Илис. — Крэст тебе не только голову отрубит, но еще и четвертовать прикажет. А может, и еще чего придумает. У него фантазия богатая.