Голос Лема

Коллектив авторов

Покончив с батончиком, Марек взглянул на поле смерти, тянувшееся от того места, где он сидел, до пылающего в трехстах метрах пламени. «Интересно, — подумал он, — мог ли кто-то выжить? Может, в носовой части, которая лежала дальше, за адской огненной стеной? Вдруг нос самолета не пострадал? Туда он не ходил — там уже были другие. Нельзя получить все сразу. А снимки он и так сделал самые лучшие, поскольку добрался сюда первым. Именно за это ему хорошо платили.

Вокруг бродили пожарные. Он им не мешал, удачно выбрав укрытие. Во всеобщей суматохе никто и не думал

его прогонять. Впрочем, он все равно не позволил бы этого сделать. Умение влезть туда, где его не хотели видеть, было частью его профессии.

— Марек Зембала? — послышалось с другой стороны.

Повернувшись, он узнал инспектора Закшевского. Они уже несколько раз встречались в подобных обстоятельствах, и полицейский каждый раз давал понять Мареку, как ему отвратительна работа, которой тот занимается.

— Пикник на месте трагедии устраиваешь?

— По лесу всем разрешено ходить, — развел руками фотограф. — Охраняемые растения я не рву.

— Ты был тут первым. Уверен, даже не подумал о том, чтобы кому-то помочь.

— Репортер не затем едет на место катастрофы, чтобы помогать, — спокойно ответил Марек. — Он едет для того, чтобы документировать. При этом должен оставаться беспристрастным и нейтральным.

— Закон выше твоего катехизиса, — полицейский презрительно взглянул на него и отвернулся, бросив через плечо: — Рано или поздно доиграешься.

Марек знал, что сейчас наверняка не доиграется. Завтра, может послезавтра, они сами к нему явятся за материалами для следствия. Закон позволяет конфисковать любой материал и не платить за это, так что он позаботился, чтобы ничего не лежало на незашифрованном диске. Если захотят забрать его работу даром — получат нечто, чего не смогут прочесть. Он предложит им доступную, низкую цену. А материалы им потребуются, поскольку уже сейчас толпы затаптывают следы, которые он подробно заснял на фото и видео.

Встав, Марек надел рюкзак и направился в сторону дымящегося хаоса. Одна мысль не давала ему покоя: когда час назад он вскакивал на мотоцикл, самолет был еще в воздухе, в километре отсюда. Интересно, кто позвонил на горячую линию за минуту до катастрофы?

Она звонила и звонила, но все время было занято. Зачем сообщать номер, если он все равно занят?! Туда сейчас наверняка звонит тысяча человек. Почему номер один?

Соединиться удалось раза с тридцатого. Женский голос в трубке звучал холодно и профессионально:

— Чем могу помочь?

— Роман Беднаж. Это мой муж. Он должен был сегодня… он мог быть в том самолете.

Зашелестела бумага.

— Я его тут не вижу. Мы еще составляем список.

— Как это — составляете?! Не знаете, кто сел в самолет?

— В данный момент ничем не могу вам помочь.

— Проверьте еще раз. Я должна быть уверена, что его там не было.

— Прошу прощения. Другие ждут.

— А список пассажиров следующего самолета проверить можете?

— У меня нет такого списка.

— Запишите мой номер, — она сообщила номер, чудом его вспомнив.

— Хорошо, мы вам перезвоним. А теперь прошу прощения, —

в трубке послышались гудки.

Немного послушав прерывистый сигнал, Кинга положила трубку и закрыла лицо руками. Они составляют список. Что значит «составляют список»? У них же есть компьютеры, они могут получить этот список в два клика…

Она достала из сумки блокнот. Надо позвонить Зигмунту, шефу Ромека. Он должен знать, каким самолетом тот планировал лететь.

— Привет, это Кинга. Кинга Беднаж, жена Ромека. Мы познакомились на том гриле…

— Да-да, помню.

— Я про Ромека. Не знаю, каким рейсом… — Она замолчала.

На мгновение наступила тишина.

— Боже… я не знал… Такими вопросами занимается Аня, наша секретарша. Я позвоню ей и спрошу. Сейчас перезвоню.

Он положил трубку, не дожидаясь ответа. Судя по тому, что говорил Ромек, шеф — человек порядочный. Похоже, он действительно встревожился, и вовсе не из-за того, что может потерять ценного сотрудника.

Кинга расхаживала туда-сюда, стараясь не отходить далеко от телефона — нового, который ей подарил Ромек несколько дней назад. На нем точно не выключен звук? Нет, не выключен. А если и выключен, загорится дисплей, и она в любом случае увидит звонок.

Когда телефон зазвонил, она едва не раздавила его в руке.

— Да?..

— Она не знает. Говорит, Ромек сам покупал билет. Он всегда так делает. По сути, фирме все равно. Послушай… мы тебя не бросим. Можешь рассчитывать на нашу помощь.

— Мне пока не нужна помощь! — почти закричала она. — Я не уверена, что он был в том самолете. Он собирался лететь другим рейсом.

— Нет… то есть… Нет, я не это имел в виду, — в трубке послышалось нервное сопение. — Просто позвони, как… как только Ромек объявится, или…

— Спасибо, — с трудом проговорила Кинга, нажимая кнопку с красной трубкой. Что ей может понадобиться? Кто-то, кто заменит лампочку, прикрутит вешалку, убьет паука? Нет, помощь ей не нужна.

Кинга положила телефон, чувствуя, что еще немного — и она действительно его раздавила бы. Болели пальцы. Она знала, что ей сейчас нужно. Только одно могло помочь — что угодно, лишь бы покрепче. «Джонни Уокер» стоял на краю полки. Отвернув пробку, она налила полстакана, не заботясь о том, что до этого пила из него молоко. У нее мелькнула мысль, что, может быть, придется куда-то поехать, что-то решить. Может, не стоит… Она влила в горло три больших глотка, когда резко распахнулась входная дверь, которую она забыла закрыть полчаса назад.

На пороге стояла Марыся, бледная и перепуганная.

— Он был там? — не то сказала, не то спросила она. — Папа был в том самолете?

Кинга покачала головой:

— Нет… не знаю… Он собирался возвращаться позже. Не знаю.

— Почему ты ничего не сказала?

— Никто ничего не знает. У них еще нет списка пассажиров. Папа должен был возвращаться более поздним рейсом, так что… может быть…

В дверях позади Марыси появился Мариуш, ее друг, а может, парень. Он был еще больше похож на эмо, чем она. Кинга незаметно спрятала виски.