Голос моей души
Шрифт:
– А точнее? – недовольно нахмурился Андре.
Моему спутнику тон лекаря определенно не нравился.
– Собираетесь ехать через границу?
Лекарь задал вопрос таким тоном, словно в этих планах было что-то постыдное.
– Так же, как и вы, – с вызовом откликнулся Андре. – И что же?
– А вы не задумывались о том, как именно собираетесь это делать? – раздраженно, даже агрессивно продолжал расспрашивать лекарь.
Тут уж терпение Андре достигло своего предела.
– Послушайте, Ролен, – холодно произнес он. – Я благодарен вам за ту помощь, которую вы оказываете
– Напрямик? Отлично! – принял вызов лекарь. – Ну что же, говорю напрямик. Травма головы не может привести к состоянию стазиса, – обвинительно произнес он, указывая взглядом на мое тело.
Я напряглась. Андре медленно положил руку на рукоять меча. Ролен, кажется, заметил этот маневр, но предпочел его проигнорировать.
– Стазис может наступить исключительно в результате магического вмешательства, – яростно продолжал лекарь. – И только в трех вариантах. Вариант первый: смертельная магическая атака, сбой в которой приводит не к гибели, а к стазису. Вариант второй: магическая защита, предотвращающая неминуемую в противном случае смерть. Это вариант – намного менее вероятный, чем первый, поскольку для такого эффекта требуется магическая защита небывалой мощности, в то время как для ошибки в магическом нападении особая мощность не требуется. И третий вариант, еще менее вероятный, – это случайное попадание человека в зону магического воздействия в момент предполагаемой смерти.
– Ну и что же вам не нравится? – зло прищурился Андре, по-прежнему не убирая ладони с рукояти. – Допустим, моя жена упала с лестницы, и в этот момент случайно оказалась в зоне магического всплеска?
Лекарь в ответ на такую версию лишь издевательски рассмеялся.
– Ваш дом, вероятно, находился в экспериментальной зоне магического ведомства? – с иронией спросил он. – В любом случае я не верю в такие совпадения. Состояние стазиса само по себе невероятная редкость. А уж сочетание такого результата с чередой случайностей, о которой вы говорите, – просто смешно.
– Если смешно, так смейтесь, – процедил Андре. И совсем тихо добавил: – Пока можете.
Однако Ролен, более не настроенный смеяться, продолжал в прежнем запале:
– Итак, влияние магии на состояние вашей жены очевидно. Далее, при осмотре я обнаружил на ее теле в районе солнечного сплетения след от зажившей раны. Нет, она не могла быть получена при падении, – поспешил он ответить на невысказанное объяснение Андре. – Это колотая рана, нанесенная, вероятнее всего, ножом. Зато осмотр головы пациентки не выявил никаких следов предполагаемого удара о ступеньку.
– Что-нибудь еще?
Голос Андре прозвучал спокойнее, чем прежде.
– У вашей жены все признаки физического истощения. – Ролен безусловно заметил сквозившую в реплике Андре угрозу, но снова умышленно ее проигнорировал. – Причем напомню: во время стазиса истощение не наступает, даже если человек не получает ни еды, ни питья. – Лекарь посмотрел Андре прямо в глаза. – Скажите, вы морили свою жену голодом, не давали ей пить, избивали и даже кололи
Андре прямо поперхнулся, услышав столь своеобразную трактовку фактов. А Ролен между тем продолжал, резко сменив тему:
– Кстати, вы не в курсе, что около десяти дней назад оппозиционеры взорвали Мигдальскую тюрьму, чтобы освободить виконта Делиньона? – осведомился он. – Говорят, при этом они так перестарались, что от башни едва ли что-то осталось. Не исключают, что кому-то из узников удалось бежать, хотя при таких разрушениях это трудно знать наверняка.
– С чего вы взяли, что это должно меня интересовать? – резко спросил Андре.
– Действительно, с чего бы? – повторил Ролен, бросая на него гневный взгляд.
А затем шагнул к моему телу и, прежде чем Андре успел что-либо предпринять, задрал рукав платья, обнажая широкий синеватый след на запястье.
Андре тут же обнажил меч. Не сказать, чтобы лекарь смотрел на клинок без страха, но в руках себя держал хорошо, и продолжал говорить так же гневно, как и прежде, лишь несколько тише.
– Вы в курсе, что после разрушения Мигдаля на всех границах ужесточены условия досмотра? – осведомился он. – Всех выезжающих из Риннолии тщательно обыскивают, и обыск касается не только вещей, но и самих путешественников. И в ходе такого досмотра пограничная стража непременно обратит внимание на такую красноречивую деталь! – Он взглядом указал на след от железного браслета. – Догадываетесь, чем это чревато для вас, а заодно и для тех людей, что имели неосторожность взять вас пассажирами?
Я с трудом удержалась от витиеватого ругательства. Час от часу не легче! То есть все это время мы шли к неминуемой поимке и возвращению в тюрьму! Если, конечно, нас не отправили бы прямиком на плаху, во избежание повторной попытки побега. И что теперь делать? Остаться в Риннолии, продолжая скрываться здесь? Долго ли нам это будет удаваться? В больших городах мы постоянно рискуем быть узнанными. А в маленьких риск не меньше, ибо там чужаки слишком приметны.
– И что нам теперь делать с этим умником? – устало спросила я.
Я говорила только для Андре, и лекарь услышать этих слов не мог. Однако тот же самый вопрос, по-видимому, сквозил во взгляде моего спутника, потому что Ролен жестко произнес:
– Вы можете, конечно, меня убить. Но имейте в виду, что только с моей помощью у вас есть хоть какой-то шанс благополучно выбраться из страны.
В черном туннеле безысходности забрезжил огонек надежды.
– Андре, дай ему сказать! – взмолилась я. – Прикопать его под кустом мы всегда успеем.
Андре со слабым смешком убрал меч в ножны.
– Мне нравится это «мы», – еле слышно пробормотал он. – Можно подумать, что ты собираешься взяться за лопату.
– Я собираюсь давать советы, это гораздо тяжелее.
Андре скептически хмыкнул, но продолжать дискуссию не стал. Одна тихо сказанная фраза могла сойти в глазах лекаря за произнесенное сквозь зубы ругательство. Участие же в продолжительном диалоге – навряд ли.
– Ладно, – смягчившись, обратился к Ролену Андре. – Предлагаю сбавить тон и поговорить спокойно.
Так они и поступили.